Броня

Она останавливает Шепард в одном из коридоров «Нормандии», в промежутке между миссиями. Шепард выглядит утомленной: у каждого члена команды найдется по старой вендетте или семейному обязательству, с которыми нужно разобраться, и Шепард, в своем бесконечном благородстве, помогает им с каждой просьбой. Шепард говорит Тали, что это помогает поддерживать преданность команды.

— И заставляет тебя испытывать преданность к ним, — добавляет Тали. Она надеется, что Шепард не замечает нотку ревности в ее голосе. Ей хотелось бы, чтобы Шепард ценила её больше, чем остальных, хоть она и знает, что это ребячество.

— Мы близко к Жнецам, — признаётся Шепард. — Ближе, чем я говорила команде.

— Но ты говоришь мне, — Тали улыбается под маской. Кварианцы мало полагаются на выражения лиц в том, что касается общения, но улыбка — слишком непроизвольная реакция. Еще детьми кварианцы учатся выражать улыбку в движении плеч и рук, в наклоне головы — так, чтобы их тело целиком излучало радость. — Спасибо, Шепард.

— Я говорю тебе, потому что у нас с тобой не так много времени, — Шепард вдруг наклоняется, как если бы хотела поцеловать Тали, но тут же отшатывается, словно опасаясь заразить Тали даже через костюм. Или — опасаясь, что сама Тали не чувствует ничего. Кварианский костюм может быть настроен передавать прикосновения — настолько, что его владелец или владелица смогут даже чувствовать кожей ветер и воду, как если бы не были одеты совсем. Представители чужих рас не понимают этого, даже если знают сам факт, как Шепард: они видят перед собой только маску.

Тали притягивает Шепард к себе, кладёт ладони ей на бёдра и чувствует, как груди Шепард прижимаются к её груди. Сквозь маску она не может ощутить теплое дыхание Шепард, но может уловить на слух его тихий ритм.

— Я приняла меры предосторожности, — говорит Тали. — Я достаточно укрепила свою оборону для... для чего угодно, что тебе захочется сделать.

— Значит, «для чего угодно»? — Шепард скользит вниз по рукаву Тали и переплетает свои пальцы с её. Человеческий жест, символизирующий привязанность. Люди называют это — «держаться за руки». Два лишних пальца Шепард торчат из их соединенного кулака.

На пути к капитанской каюте Шепард говорит:

— Доктор Солус помог мне настроить противомикробное защитное поле вокруг кровати. Оно немного глючит, но должно выдержать.

— Ты рассказала о нас доктору Солусу? Он не выглядит особенно заслуживающим доверия.

— У него нет никаких причин предавать нас, — произносит Шепард с намёком на уверенность, источник которой она не вправе раскрыть. — И он просто обожает секретные исследовательские задачи.

Когда они оказываются в каюте, Шепард подталкивает Тали к постели.

— Я включу поле, — и она отступает назад, за пределы поля, пока Тали садится на постель, свесив ноги, чтобы не оставить на простынях отпечатки ботинок. — Ничего, если я буду смотреть, пока ты снимаешь костюм? Я ждала этого, как ничего другого.

— Так это всё — тщательно продуманная интрига ради того, чтобы увидеть голого кварианца? — дразнит её Тали.

— Знаешь ведь, что я не разобью тебе сердце за просто так, — отвечает Шепард.

До этого Тали не была до конца уверена, но теперь — она знает. Сначала она снимает шлем — герметичные затворы с шипением открываются. Она стягивает эластичную резинку со своей косы и встряхивает волосами, позволяя им рассыпаться по плечам — так раньше у кварианцев было принято демонстрировать гордость и статус; теперь в память об этом обычае с их шлемов ниспадает узорная ткань. Она расстегивает свои наручи, чтобы можно было снять перчатки, затем размыкает крепления между пластинами, прикрывающими живот и грудь. Её легкие наполняются сладким воздухом: фильтр маски на самом деле не меняет его вкус, и скафандр вовсе не стесняет дыхания, но без них отчего-то дышится свободнее. Она чуть не забывает снять ботинки и штаны; чуть не забывает, что самое лучшее еще впереди.

Шепард проходит через защитное поле. Оно вспыхивает куполом алого света, пока Шепард не отключает тревожный сигнал. Несмотря на то, что так много ее тела обычно остается обнаженным — сейчас, раздеваясь, она стесняется едва ли не больше, чем Тали. Она стягивает свой комбинезон так, словно воздух, коснувшись кожи, расплавит ее.

— Не бойся, — Тали протягивает руку, касаясь щеки Шепард, вздрагивая от интимности прикосновения.

— Наверное, когда все вокруг ходят в закрытых скафандрах, не так много думаешь о недостатках внешности, — замечает Шепард.

— Я не знаю других людей, с которыми могла бы тебя сравнивать, — говорит Тали. — И я видела твое лицо, так что я знаю, что ты прекрасна.

Шепард целует Тали с такой силой, что та едва не падает на спину. Она целует так, словно право на поцелуи принадлежит ей по рождению, словно поцелуев у нее в запасе бесконечное множество, и они — не дороже, чем космический вакуум. Кварианская литература полна историй о препятствиях, которые преодолевают герои ради единственного поцелуя, и о цене, которую они платят потом. Тали выбрасывает из головы все эти истории и жадно отвечает на поцелуй.