Броня Бедствия (ЛП)

Четыре Великих Подземелья, каждое из которых находилось к северу, востоку, югу или западу от Имперского Замка. В каждом из них было сокрыто Усиливающее Снаряжение. На каждом пьедестале значилось имя звезды. В то же время, все эти звёзды — части «черпака» Ковша.

Нашедшие их ветераны разумно решили, что это четыре вещи из комплекта, в который входили семь величайших артефакта неограниченного поля.

«Эх, всё же жаль, что я не стал бёрст линкером раньше. Как же было здорово, наверное, исследовать эти подземелья, придумывать тактику на их боссов и находить это Усиливающее Снаряжение. Как жаль, что всё это уже позади», — с сожалением подумал Харуюки, но тут же одёрнул себя. Его учитель, Скай Рейкер, сказала ему, что «всё ещё впереди». Более того, стань он бёрст линкером раньше, сейчас он, скорее всего, сражался бы против Нега Небьюласа… и против Черноснежки. Если бы ему не повезло стать её ребёнком, его бы вовсе не было в этом мире.

Харуюки склонил голову и раскаялся в своих мыслях, после чего тихо обратился к Утай:

— Кстати говоря, раз уж мне во время Конференции Семи Королей не удалось увидеть последний из четырёх известных на сегодняшний день Артефактов, может, расскажешь про него? Я так понимаю, что он, как и другие три, когда-то хранился в глубине одного из Четырёх Великих Подземелий, и кто-то его уже забрал?

— Ты говоришь о… четвёртой звезде Дельте, «Мегрец», и оно было спрятано в глубинах лабиринта под парком Сибако. Да, этот пьедестал тоже пуст, но… — Утай ненадолго прервалась и приняла задумчивый вид. — По надписи на плите мы знаем, что этот Артефакт назывался «Сияние», но мы всё ещё не знаем, кто его забрал. По крайней мере, нам неизвестен ни один случай его использования в бою.

— Э?..

Этих слов он не ожидал. Неужели кто-то таким трудом заработал одно из сильнейших орудий Ускоренного Мира, но затем ни разу не воспользовался им? Возможно, этот человек боялся, что на него откроют охоту из-за того, что он владел Артефактом, но если у него хватило сил пройти Великое Подземелье, то вряд ли кто-то стал бы спорить с тем, что он достоин чести владеть им.

Кроме того, рассказ Утай не сходился с тем, что знал сам Харуюки. Поэтому он спросил:

— Но… Рейкер говорила о них именно как о четырёх «известных» Артефактах из семи. Неужели она посчитала и Сияние, хотя мы до сих пор знаем о нем лишь то, что написано на его пьедестале?

— Нет…

Утай покачала головой, вслед за которой качнулись и волосы. Затем её голос отчего-то стал более неуверенным и тихим:

— Сияние до сих пор считается «неизвестным». Последний из четырёх Артефактов, которые появлялись в Ускоренном Мире… соответствует звезде «Мицар» и должен был находиться на этом пьедестале. «Судьба».

— Судь… ба… — повторил Харуюки за ней это слово и ещё раз посмотрел на плиту.

Картинка с Большим Ковшом и выделенной на ней шестой звездой. Название этой звезды под ней. А ещё ниже действительно написано: «THE DESTINY».

Это слово должно быть ему незнакомым.

Но Харуюки вновь ощутил то самое странное чувство. Зуд в глубине души. Пульс медленно поднялся к середине спины и словно вспыхнул огоньком.

Мир перед глазами дрогнул. Но не весь, дрогнула лишь строка текста, на которую он смотрел. Буквы «DESTINY» качнулись, исказились и начали превращаться в другое, похожее слово…

— Ку-сан.

Вновь ощутив, как кто-то сжал его руку, Харуюки опомнился.

Иллюзия развеялась, и металлическая плита снова приняла свой старый вид. Зуд в спине тоже пропал. Харуюки несколько раз моргнул, попытался вспомнить, на чём остановился их разговор, и поспешил хрипло извиниться перед Утай:

— А… п-прости. Я немного… задумался. Так вот… выходит, что до нас сюда действительно кто-то приходил, забрал с пьедестала «Судьбу», а затем использовал в боях? Как его звали? Я так понимаю, это один из Королей?..

Но в ответ Ардор Мейден кратко качнула головой.

— Извини… но я не видела Судьбу своими глазами… это случилось задолго до того, как я стала бёрст линкером…

— Ясно…

Обуздав свою нетерпеливость, Харуюки кивнул. Если уж такой ветеран, как Утай, ничего не знала об этом Артефакте, то уж к Харуюки, ставшему бёрст линкером каких-то восемь месяцев назад, эта история вообще не имела никакого отношения. А значит, это беспокойство, это чувство, что он что-то знает, но никак не может вспомнить, — лишь иллюзия.

Оторвав взгляд от пьедестала «Судьбы», Харуюки прошёл к соседнему, всё ещё ведя за руку Утай.

В этот пьедестал была врезана точно такая же плита. И гравировка в виде Большого Ковша была той же самой, но выделена на ней была пятая звезда. Текст под ней гласил: «Алиот».

— Алиот, значит…

— Ага. Так называют пятую звезду, Эпсилон. А Артефакт зовётся…

Они вместе перевели взгляды на нижнюю часть плиты и шёпотом прочитали: «THE INFINITY».

— Я впервые вижу это имя. Но раз этот пьедестал пуст, как и соседний, то кто-то уже… возможно, даже тот же самый человек, унёс его отсюда… выходит, этот Артефакт, как и Сияние, придётся записать в «неизвестные»…

— Похоже… на то, — кивнув, ответил Харуюки и вздохнул.