Броня Бедствия (ЛП)

Об играх на улице в такую погоду не шло и речи, поэтому Харуюки сидел дома один и играл в игры. Вдруг зазвенел дверной звонок, фулл дайв автоматически прервался, и Харуюки с недовольным видом пошёл открывать дверь… за которой стояла Тиюри.

Удивившись тому, как странно выглядела его подруга, Харуюки пригласил её в свою комнату. Тиюри села на его кровать и какое-то время молчала. Наконец, она сообщила ему.

Сообщила о том, что Такуму признался ей в любви. И что она не знает, как ей быть.

Естественно, Харуюки, которому на тот момент исполнилось лишь одиннадцать лет, и сам не знал, как поступить. Охваченный оторопью и смятением, он мог лишь молча смотреть на профиль Тиюри. Лишь одна мысль в его голове была чёткой.

Если Тиюри откажет Такуму, тот покинет их. С ним уйдёт и их золотое время после школы, и не вернётся уже никогда.

Тиюри повернула к нему своё растерянное лицо и спросила: «Хару, как думаешь, что мне делать?». Ответ Харуюки оказался наполовину рефлекторным:

«Вы с Таку прекрасно подходите друг другу. И даже если вы начнёте встречаться, я не перестану быть вашим другом.»

В ответ Тиюри склонила голову, вытерла глаза рукавом, затем вновь подняла лицо, улыбнулась и сказала: «Хорошо, поняла».

Но слова Харуюки, в конце концов, оказались ложью. Как только Тиюри и Такуму начали встречаться, Харуюки стал постепенно отдаляться от них, и во время летних каникул в шестом классе он уже почти не виделся с ними.

Харуюки слышал, что, когда пришло время переводиться в среднюю школу, Такуму советовал Тиюри перевестись к нему, в Синдзюку. Но она ответила, что давно уже решила пойти в гораздо более близкую к дому Умесато.

Скорее всего, Тиюри просто пыталась хоть как-то сохранить разбитое кольцо дружбы. Но это желание лишь вогнало Такуму в ещё большее отчаяние. В поисках силы, которая позволила бы ему привязать к себе Тиюри, он решил прибегнуть к помощи Брейн Бёрста, полученного от капитана его команды кендо. Сила ускорения позволила ему достичь блестящих результатов — идеальной успеваемости и победы на городском чемпионате кендо. Но поддержание статуса истощило запас бёрст поинтов, и Такуму поддался на искушение жульнической «троянской программы».

В ходе сеанса проводной связи с Тиюри он установил на её нейролинкер программу и, используя её как посредника, вторгся в локальную сеть школы Умесато. Там он обнаружил величайшую преступницу Ускоренного Мира, Блэк Лотос, попытался напасть на неё, а затем…

Чувство торможения сообщило о том, что лифт останавливается, и Харуюки перевёл взгляд вперёд.

Рядом с голографической цифрой «19» открылись двери, но Харуюки ощутил, как ноги, так быстро нёсшие его сюда, вдруг отказались слушаться. Ехавшая вместе с ним дама деликатно прокашлялась, и Харуюки едва успел выскочить из лифта до того, как двери вновь закрылись.

Харуюки знал, что Такуму живёт в квартире 1909, но в гостях у него был всего несколько раз. Такуму — единственный ребёнок в семье, и его родители страстно хлопотали над образованием их сына. На приходивших в гости бездельничать друзей они смотрели косо.

Когда в начале года Такуму объявил о своём решении перейти из именитой школы Синдзюку в Умесато, поднялся огромный шум. С учётом того, что они (скорее всего) считали именно Харуюки виновным в «падении» их сына, теперь ему здесь были совсем не рады. К счастью, оба родителя Такуму работали, и дома их сейчас не должно быть.

Харуюки не пришлось идти далеко. Метка «Маюдзуми» всплыла перед глазами гораздо раньше, чем он ожидал.

Он остановился перед дверью необычного для корпуса Б цвета и прервал свои воспоминания.

«Да, между нами многое случилось, и оба мы допустили гору ошибок. Но тогда, на уровне «Чистилище», мы и наши кулаки раскрыли друг другу наши истинные помыслы. Именно тогда мы и стали с ним настоящими друзьями. Что бы ни случилось, этот факт уже не изменить.»

Харуюки глубоко вдохнул, поднял правую руку и нажал на всплывшую перед глазами кнопку звонка.

После довольно продолжительной паузы послышался голос. Как Харуюки и думал, ответил сам Такуму, а не его родители:

— …Заходи. Прости, но… тебе придётся добраться до моей комнаты самому.

Хотя Харуюки знал, что тот видел его лицо на камере, слова Такуму показались ему странными: он звучал так, словно ждал его визита. Послышался щелчок замка. Харуюки потянул за ручку и, прошептав «извините за беспокойство», прошёл в прихожую.

Сняв кроссовки и аккуратно поставив их на полку, он прошёл дальше. Ведомый смутными воспоминаниями, он постучался во вторую комнату справа по коридору. Из-за двери послышалось «заходи», и Харуюки повернул ручку.

Свет был выключен, и комнату освещал лишь закат, едва пробивающийся в западное окно.

Такуму, одетый в джинсы и футболку из тонкой шерсти с укороченными рукавами, сидел на кровати. Харуюки не видел половины его лица, но видел вялую улыбку.

— Привет, Хару… не стой так, присаживайся.

— А-ага.