BRONZA

Дальнейший ужин напоминал далеко не мирные переговоры двух держав. А мексиканским блюдам выпала честь поддерживать хрупкое перемирие между ними. Выражая всем своим видом недовольство его обществом, Марк всячески игнорировал любые попытки Оуэна пойти на контакт.

В другое время подобное поведение обязательно разозлило бы Оуэна, которому с каждой минутой все меньше нравился молчаливый протест брата, но, настроенный благодушно, сегодня он хотел общаться. Поэтому, оставив в покое свое самолюбие, выбрал для беседы нейтральную тему – обычай и уклад страны, в которой они сейчас оба жили. Со всем снобизмом многовековой английской аристократии он презирал янки и хваленый американский образ их жизни.

– Зачем тогда ты здесь? – подавшись вперед, сверкнул на него злыми глазами Марк. – Какого черта ты бросил свой Хампстед и приперся сюда, раз тебе здесь все так претит?! Давай, вали к себе в Гайд-парк играть в крикет! – но, глянув на невозмутимое лицо почитателя Будды, спохватился. – Извини, я и забыл, что ты у нас теперь махараджа! Тогда прикупи себе Тадж-Махал и застрелись там от огорчения! Усыпальница тебе, снобу, будет в самый раз! А то устроил тут клоунаду! Чего ты добиваешься, швыряясь трупами?!

– Полагаю, ты и сам знаешь ответ на свой вопрос… – ответил Оуэн, улыбнувшись той самой улыбкой, которую Марк терпеть не мог на его лице.

– Нет, не знаю! – ответил он с вызовом. – А даже если бы и знал… то ничего не желаю знать о том, что я мог бы знать! Понятно? – и фыркнул. Нагромождение слов рассмешило его.

Веселый смех Марка вызвал у Оуэна двоякое чувство: захотелось то ли ударить его, то ли заткнуть поцелуем его смеющийся рот. Он чуть сузил глаза.

– Приятно, что собственная глупость еще способна поднять тебе настроение… Я рад, что тебе весело… – заметил он снисходительно.

– Ничего мне не весело! – боднувшись головой, Марк мельком глянул на официанта, расставляющего на столе тарелки.

Официант растерянно замешкался, ощутив себя врагом всего человечества под его сердитым взглядом. Оуэн спрятал улыбку. Упертость брата была ему не в новинку, тот всегда отрицал очевидное.

– Хорошо, о чем ты хотел поговорить… – проявил он миролюбие.

Марк уставился на него, не веря своим ушам. «Да кто, вообще, хотел с тобой разговаривать?!»

Не дождавшись ответа, Оуэн приступил к еде. Недавно открывший для себя мексиканскую кухню, он с удовольствием изучал новый вкус пищи. Отказавшись от обсуждения американского образа жизни, разговаривая с братом, дипломатично беседовал о разных мелочах. А Марк в отместку за его выходку в театре был несносен и дерзил, отвечая едкой колкостью на любое его слово. В конце концов, Оуэну это надоело, он попросил официанта принести бутылку текилы. С коварным огоньком в глазах спросил у Марка, умеет ли тот пить божественный напиток ацтеков? Получив в ответ самоуверенный кивок головой, ласково улыбнулся, наливая первые две рюмки.