Бронзовое облако

История с доверенностью закончилась для меня катастрофой. Мы с Ларой были в банке, я хотела снять все оставшиеся деньги и предупредить о том, что меня вынудили подписать генеральную доверенность, чтобы мои деньги не выдавали посторонним лицам. Но мы опоздали. На моих счетах остались ничтожные суммы: по сто долларов на каждом из трех счетов. Хорошо, что на карте еще есть какие-то деньги, мне удалось обналичить их и забрать себе. Это почти пять тысяч долларов. На первое время хватит. Лара говорит, что мне в первую очередь необходимо заплатить за квартиру, купить продукты, словом, думать о том, как жить уже сегодня, не загадывая далеко вперед. У меня же в голове зреет еще один план. Те деньги, Герман, что лежат у нас дома, я должна вложить (пока меня окончательно не ограбили) в недвижимость, купить квартиру, куда я пущу жильцов, думаю, это единственный способ как-то обезопасить себя и обеспечить минимальный доход… Конечно, перед этим мне необходимо обратиться в милицию, написать заявление о том, что на меня было совершено нападение, что меня заставили подписать доверенность. Пока я этого не сделаю, я не могу ничего предпринимать. Но деньги больше не должны оставаться дома, это опасно, я боюсь, наконец. И в банк положить их я тоже не могу – из-за этой проклятой доверенности. Герман, мне так тяжело, так трудно, что даже сама мысль, что мне предстоит выйти из дома, доставляет боль, похожую на физическую. Однако я должна тебе признаться: силы мои на исходе. Это на бумаге у меня куча планов, на самом же деле я не могу заставить себя подняться с кровати и пойти на кухню, чтобы разогреть сваренный Ларой суп. Но я это сделаю. Я постараюсь это сделать… И вообще, я не знаю, что бы я делала, не будь у меня Лары…»

14 Маша

Не было ни одного человека, с кем Маша могла бы поговорить о том, что так мучило ее, что занимало все ее мысли и чувства. Вся жизнь ее с тех самых пор, как она познакомилась с Сергеем, была переполнена тайнами. Поначалу ей было интересно жить с мужчиной, который ее так любил и который создал для нее просто идеальные условия жизни, но потом возникли вопросы… Первый год супружества она была абсолютно счастлива и почти ни разу не навестила живших в Подмосковье родителей – она вила свое собственное гнездо, где ей было уютно и комфортно с одним человеком – мужем. Сергей Северцев был заботливым и нежным мужем, добрым, щедрым и надежным, и единственное, что тяготило Машу, – это его долгие отлучки из дома, его двух-трехмесячные командировки, куда он отправлялся вместе со своим другом, кинооператором Германом Кропоткиным. Сергей был его ассистентом, они снимали львов в Африке, монтировали фильмы и продавали их серьезным телевизионным компаниям. Все просто, красиво и успешно. О Германе Маша много слышала, но видела его всего несколько раз, когда тот заходил к ним, чтобы договориться об очередной поездке. Сергей неохотно соглашался, чтобы Маша напоила гостя чаем, не говоря уже о том, чтобы пригласить Германа к ним вместе с женой, Женей, о которой Маша тоже изредка слышала от самого Северцева, но которую ни разу не видела.

– Что это за дружба такая, когда вы не можете, как люди, встретиться вместе с женами, посидеть, пообщаться… На дачу съездили бы, на шашлыки… Подумаешь, снимаете львов, что за секреты у вас от нас, женщин, и почему ты, Сережа, не хочешь познакомить меня с Женей? Вы вот с Германом уезжаете, причем надолго, и нам с Женей было бы куда легче переносить разлуку с мужьями, если бы мы имели возможность встречаться, разговаривать, просто проводить время вместе… Неужели это так трудно понять? И что это за запреты такие? Или, быть может, у тебя с Женей был роман?

Сергей ужасно злился, когда Маша начинала разговор на эту тему. Он пытался объяснить ей, что они с Женей совершенно разные люди, что им будет неинтересно друг с дружкой и что эти женские посиделки лишь усугубят тяжелое чувство разлуки и это может привести к тому, что женщины взбунтуются и потребуют, чтобы мужья сменили работу… Маша слушала мужа и качала головой: эти аргументы не выдерживали никакой критики, и ей было ужасно обидно, что ее принимают за дурочку.

– Сережа, ты и сам знаешь, что несешь ахинею… Я скорее поверю в то, что вас с Германом связывают более глубокие и близкие отношения, которые вы пытаетесь от нас скрыть, чем то, что ваша камерная в прямом и переносном смысле работа требует такой неестественной скрытности и осторожности. Чего вы боитесь? Или, быть может (что уже и похоже на абсурд), вы боитесь, что мы с Женей сблизимся настолько, что перестанем в вас нуждаться? Но ведь вы же не думаете так?

Однако что бы ни говорила Маша, какие бы вопросы ни задавала, связанные с Германом и Женей, сразу же натыкалась на броню: Сергей не позволял ей встречаться с Женей и пресекал всяческие ее попытки сблизиться с семьей его друга.