Бронзовый ангел (фрагмент)

Музей был, конечно, уже закрыт, Илья постоял возле запертой двери, присел на ступеньку лестницы, посидел, покурил... И стал спускаться, касаясь рукой прохладной стены. Конечно, это была совсем другая дверь и стены сто раз перекрашивали с тех пор, как скользила по ним тень человека, чья жизнь теперь стала легендой... И все же, и все же! Илья как бы поздоровался с ним, он пришел к нему и без слов попросил о помощи. Их всех, - участников будущей постановки, - ждало что-то важное, какие-то перемены, и Илья сердцем чувствовал, что не для всех они будут радостными...

Вернулся домой он много позже полуночи, звонить ребятам из студии было поздно. Черт, как глупо, хоть бы с кем поделиться! А ведь и Макс, и Маня, конечно, не спят, они пташки поздние, но у одного телефон в коридоре звонок разбудит родителей, а другая живет в общежитии, - кто ж там на вахте её позовет в такой час?! Какое-то время Илья бесцельно мотался по комнате, потом лег и раскрыл том Булгакова.

"И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок... Гражданин ростом с сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая."

Илья отложил книгу, прикрыл глаза... Небывало жаркий закат, пустынные аллеи на Патриарших, Берлиоз с Иванушкой, пьющие абрикосовую, икота, внезапный страх... Он представил себе все это так ясно, как будто сам был там и сидел, незамеченный, подле этих двоих и все видел... Едва парень почувствовал, как кожа его от жары становится липкой, а во рту все пересохло от жажды, раздался звонок.

Он подскочил так резко, что стукнулся головой о книжную полку, прибитую над диваном. В комнате вдруг стало душно, Илья дернул форточку настежь и схватил трубку.

- Алло!

В трубке затрещало, пискнуло, а потом откуда-то издалека послышался Алин голос.

- Алло, Илья? Плохо слышно...

- Аль, ты? Я перезвоню.

- Нет, не надо, родители спят, я сама... - в трубке раздались частые гудки, и он бросил её на рычаг.

- Так лучше? - новый звонок, теперь её голос был совсем близко.

- Ага, так совсем хорошо. Слушай, как здорово, что ты позвонила, я...

- Я тебе звонила весь вечер, - она говорила раздельно и нудно, голосом, лишенным живых интонаций, как училка, вдалбливающая урок. - Тебя не было. Маркуша назначил на завтра общий сбор в двенадцать часов. Я уже всех обзвонила. Ну все, пока...

- Подожди! - он подпрыгнул на месте и стиснул трубку так сильно, что она затрещала. - Аль, послушай... я сейчас сдохну, если кому-то не расскажу, я такое узнал...

- Ты хочешь рассказать все равно кому или мне? - спросила она с ехидцей, и он тут же понял, почему она говорила таким жутким голосом: боялась, он подумает, что она к нему клеится - звонит среди ночи...

Дурочка! - фыркнул он про себя и на душе сразу стало легко.

- Да тебе я хочу рассказать, тебе! Хотел позвонить, но у тебя же братишка маленький, подумал, ещё разбужу... В общем, так, хочешь завтра помочь старикам: ну, Анне Арнольдовне и Николай Валерьянычу - это надо сделать с утра, я с ними встречаюсь в десять возле антикварной комиссионки на Малой Никитской. Ну, там ещё вывеска "Книги", знаешь? Завтра суббота, так что школу прогуливать не придется... Придешь? Ты там такое увидишь!

Тут вдруг в горле встал ком, и он понял: сейчас рассказать не сможет, только испортит все... А такое портить нельзя. Проглотив ком, закончил:

- Знаешь, я лучше потом расскажу. Или лучше пускай старики, у них это лучше получится. Догадайся только, с кем связана эта история?

Он ликовал, предвкушая, как расскажет ей историю ангела, как она загорится, какими бездонными станут её глаза... Почему-то немедленно захотелось увидеть её. И какое-то странное чувство противоречия охватило его: хотелось её подзадорить, подначить, заморочить девчонке голову... или выложить все одним духом!

- А сейчас рассказать ты не можешь? - Алькин голос совсем ожил и завибрировал от волнения. - С кем она связана?

- Вот завтра все и скажу, когда встретимся. Потерпи до завтра, старушка, о, кей? Не сердись, я хочу, чтоб ты прежде его увидела.

- Кого его-то, можешь толком сказать? Илья, свинтус ты, ну скажи, я ж теперь не засну!

- Ты придешь? Аль, я буду ждать. Очень!

- Ну, приду, приду! Можешь сказать?

- Утро вечера мудренее... Не сердись, слышишь? Так правда лучше, поверь мне, я не мучаю... просто кто-то как будто мне запрещает. Пожалуйста, не думай, что я нарочно... Ну ладно, все. До завтра, Аленький! Жду тебя в десять, пока.