Бронзовый грифон

Кирсьен привычно вдавил каблуки в бока гнедого. Банда, сохраняя строй, рванула к парому. Сперва короткой рысью, но через сотню шагов командир приказал прибавить ходу.

Всадники под черным знаменем, заприметив их нетерпение, тоже перешли с шага на широкую рысь.

– Кто этот Череп? – Кир повернулся к Мудрецу. – Чего Кулак всполошился?

– Кондотьер, – как всегда немногословно отозвался верзила. – Северянин. С Кулаком у него давняя вражда.

– Ну и что? Коней-то гнать зачем?

– Слушай, малыш, ты совсем тупой или как? – громко выкрикнула Пустельга, оборачиваясь и бросая на Кира уничижительный взгляд через плечо. – Кто первый на паром успеет, тот и на том берегу раньше будет!

– Но мы же на службе! – воскликнул Кирсьен.

– Ага! А у Черепа людей почти вдвое больше…

– Сто четыре верховых, – небрежно отметил Мудрец.

– Все равно не пойму…

– Ну, раз не можешь понять, не напрягайся! – прошипела воительница. – Что за олух, клянусь ледяным червем!

– Не успеть на паром – позор, – объяснил Мудрец. – Доброе имя кондотьера не пустой звук.

– Если Кулак уступит, – продолжала женщина, – никто к нему в банду больше не пойдет. Ни за какие шиши. Да что там я говорю? Уже сейчас половина наших перебежит к Черепу.

– Как же так можно? – удивился Кир. – А договор? Мы же задаток получили!

– Задаток вернуть недолго. А договор новый заключить. Нет! Нельзя нам уступать…

Она свистнула, взмахнула плетью, выскочила из строя и галопом помчалась вдоль колонны, призывая наемников подтянуться и не уронить чести их банды.

Гнедой под Киром рвался вперед. Несмотря на неказистый вид, конек попался с огоньком. Годился и дальние переходы совершать, и в атаку вскачь пойти. Парень посильнее прижал шенкеля и подобрал повод, заставляя коня красиво согнуть шею и пойти более упругим шагом. Набегающий с реки ветер остужал разгоряченные щеки. Эх, так мчать бы и мчать! И плевать на войну, на Империю, на родню, которой уже, скорее всего, сообщили о неприглядном поведении наследника…

– Галопом! Марш!

Зычный голос Кулака пронесся над колонной. Кир встрепенулся и увидел, что вторая банда тоже перешла на рысь, и по всему выходило, что причала они достигнут раньше.

– Гало-о-оп!!! – вторил командиру Коготок.

Наемники зацокали языками, заволновались. Кое-где свистнули плетки.

Молодой человек выслал гнедого в галоп по всем правилам высокого искусства верховой езды: коротко ткнул правым каблуком, одновременно резко и быстро натягивая левый повод. Конь выполнил все как следует, хотя наверняка никогда не учился премудростям манежной езды.

– Эгэ-гэ-гэй! А ну, кошкины дети, поднажмите! – пронеслась мимо Пустельга, размахивая плетью. – Не возьмут над нами верха череповские ублюдки!

– Поднажми, поднажми, ребята! – с другой стороны вдоль колонны скакал Мелкий, картинно подбоченившись и уперев «воловий язык» в колено. – Раньше на тот берег переберемся – всех пою!

– Поeшь или пoишь? – крикнул ему вдогонку Мудрец. Верзила нескладно раскачивался, придерживая уложенный поперек седла двуручник.

– Не знаю, как Мелкий, а я бочку вина ставлю! – обернулся Кулак. Несмотря на улыбку, глаза кондотьера смотрели с тревогой.

Наемники ответили нестройным гулом.

Кони ржали. Из-под копыт летела желтая пыль.

А что соперники?

Тьялец скосил глаза и увидел, что банда Черепа тоже перешла на галоп.

Какое-то время колонны мчались рядом. Кир с интересом рассматривал чужих наемников. Такие же бородатые, усатые, гладко выбритые лица; разномастные кони; оружие от шипастых палиц до «осадных ножей»; ухмылки, подначки, здоровый азарт.

Причал стремительно приближался.

– Ша-а-а-агом! – выкрикнули почти одновременно седобородый Кулак и догола выбритый – похоже, включая и брови – обжаренный солнцем до золотисто-коричневой корочки кондотьер на высоком, ширококостном и гривастом рыжем скакуне, возглавлявший соседнюю колонну. Скорее всего, это и был Джакомо по кличке Череп. Да, воин хоть куда. Шириной плеч не уступает Мудрецу – кажется, вороненый хауберк вот-вот лопнет, разлетится на мелкие колечки. К задней луке приторочен пернач на длинной рукоятке. Оружие, довольно редко встречающееся в южных провинциях Сасандры, но в Барне и Табале им пользуются многие бойцы. Само собой, те из них, кому доставшаяся от природы телесная мощь позволяет. Ведь ворочать «утренней звездой», как ласково называют подобные перначи, весьма непросто. Но всадник всадником, а Кир невольно залюбовался конем. Вот где средоточение красоты, грации и силы. Каждая шерстинка играет на солнце золотом. Все четыре ноги в белых чулочках от бабки до середины пясти.

– Не спи – замерзнешь! – гулким шепотом выдохнул прямо в ухо Мудрец.