Бронзовый топор

Волчья песня была недолгой, и человек, затаившийся у подножия холма, не шевельнулся, когда она закончилась. Он хорошо понимал язык зверей. Человек знал, что сейчас с дальних холмов отзовутся другие волки и их песни расскажут ему о чащах и долинах Лесной страны, о ее обитателях, проснувшихся после пурги. Он слушал далекие голоса, замерев, чутко ловя каждый звук.

И только когда в густеющих сумерках промелькнули две бесшумные тени — Иччи и Бурый ушли на охоту, человек заворочался и пополз из густого кустарника на четвереньках, волоча за собой копье. Там, где под снегом угадывалась хорошо натоптанная тропа, он, навалившись на древко, с трудом встал на ноги.

Прижавшись спиной к стволу дерева, человек откинул со лба густые спутанные волосы и оглянулся вокруг.

Тьма плавала между деревьями, черными клубами шевелилась в низинах. Надо было спешить, потому что человек боялся ночи. Ночь после пурги страшна. Обитатели Страны Лесов, измученные голодом, выходят на большую охоту. Голод отнял у них разум, и они стали дерзкими.

Человек вздрогнул и насторожился. Чуткий слух его снова уловил далекий, едва слышный вой. Он узнал голоса. Это пела свою охотничью песню волчья семья с Большого Болота. А когда вновь наступила тишина, человек пробормотал:

— Только запах снега… Снега… Совсем мало стало дичи, если даже Хозяева Леса не слышат ее, выходя на охоту…

Он поудобнее перехватил древко копья и наклонившись вперед всем телом, неуклюже, но быстро заковылял по тропе.

Только сейчас стало видно, что одна нога у человека короче другой и вывернута к лодыжке. От этого его сильное тело в одежде из оленьих шкур судорожно дергалось под каждый шаг, а искалеченная нога оставляла глубокую неровную борозду в рыхлом снегу.

Человек шел и думал о волчьих песнях. Звери еще не почуяли добычи, не увидели следа. Лесная страна укрылась свежим снегом, и ни один ее обитатель не проложил своей тропы. Волки — великие охотники, но и им сегодня будет нелегко.

Тропа, по которой шел человек, круто свернула вниз в долину, и он сейчас же уловил запах дыма. До стойбища было недалеко. Человек заторопился. Ветви могучих елей задевали его лицо, хлестали по одежде, осыпали непокрытую голову и плечи снегом.

Вскоре глаза его различили большие черные бугры. Это от них тянуло легкой горечью дыма. На просторной поляне стояли жилища, сделанные из жердей, обложенные снизу большими камнями и крупными костями Волосатых зверей — мамонтов. У крайнего шатра человек наклонился, ощупью отыскал оленью лопатку и тщательно выколотил ею снег из одежды, затем, опустившись на колени, с трудом отодвинул закрывающую узкий вход каменную плиту и задом, волоча за собой копье, вполз в жилище…

Посреди шатра, в сложенном из мелких камней круге, горел костер, а вокруг него сидели мужчины, женщины и дети.

Человек улыбнулся. И все ответили ему тем же и закивали головами.

— Ты пришел, Сур… — сказал самый старый из них с редкой седой бородой. — Иди к огню. Согрейся.

Сидящие у костра раздвинулись, освобождая для него место. Старик наклонился к огню и быстрым движением схватил с каменной плитки небольшой плоский ломтик мяса.

— На…

Сур благодарно взглянул на старика и перекидывая с ладони на ладонь горячий кусок, стал жадно есть.

Мясо не утолило голода — слишком мало было его, но Сур, закончив еду, сделал вид, что сыт. Он подвинул к огню изуродованную ногу и размотал оборачивающий ее кусок мягкой оленьей шкуры. Мокрые от растаявшего снега волосы его просыхали, светлели.

Сур знал, люди ждут его рассказа. Но только когда по телу заструилось тепло, он заговорил:

— Я не встретил зверя, я не видел птицы… Они целый день спали, потому что в их ушах еще звучала песня пурги. Я ходил на каменную речку, но куропатки не прилетели туда кормиться.

Сур погладил больную ногу. От долгой ходьбы и сырости она мучительно ныла. И он, чтобы забыть про боль, стал продолжать рассказ:

— Я разрыл под галечниковыми откосами снег и поставил силки из оленьих жил, и рассыпал красные ягоды рябины… Я слушал голоса хозяев Лесной страны. Они не учуяли близкой добычи. Я видел, как Иччи и Бурый ушли на охоту. Бег их был ровным, они берегли силы для длинной тропы.

— Духи обязательно захотят нам помочь, — отозвался кто-то. — Мы давно не наедаемся досыта…

Старик тонким сучком пошевелил в очаге головешки. В жилище стало светлей. Красные отблески заметались по темному своду, по лицам людей.

— Скоро придет время Жаркого солнца, а с ним наступит и сытая жизнь. Так всегда… Пора печали сменяется порой радости. Быть может, завтра наши охотники вернутся с добычей. Станем ждать.

Люди согласно закивали. За стенами из шкур стояла тишина. Дым от очага тонкой струйкой уходил вверх, к черному небу. Дым говорил о наступлении поры Кусающего мороза.

В жилище было тесно, и люди, отодвинувшись от костра, улеглись на шкуры и укрылись шкурами. Пришло время сна.

Глава II