Бронзовый топор

Пещера оказалась небольшой. В длину она была шага в три, но в середине можно было встать во весь рост.

У входа виднелись следы старого кострища, валялись пожелтевшие раздробленные кости оленя.

Сур недолго полежал на земле. До наступления ночи надо было еще наломать пушистых веток молодых сосен для подстилки и приготовить побольше сучьев для костра…

Глава IV

Иччи вела Бурого редколесьем. Бег волков был нетороплив. Они часто останавливались, слушали ночь, ловили запахи.

Иччи знала — сегодня не каждый прыжок будет удачен, не каждая погоня принесет добычу. Глубокий и рыхлый снег обещал трудную охоту.

Путь волчьей семьи лежал в долину Большого озера, туда, куда обычно не ходили охотники — люди.

Первая половина ночи была темной, и звери выбирали путь только по запахам. Иччи знала — скоро из-за далеких гор взойдет большая красная луна, и тогда наступит время охоты.

Из-под самого носа волчицы выскочил вдруг большой заяц, но Иччи упустила момент. Запоздалый прыжок не принес удачи. Сильные задние лапы зайца швырнули ей в морду тучу снега, и перепуганный зверек пропал за ближними кустами, исчез во тьме.

Иччи тихо, обиженно взвизгнула. Она не могла простить себе, что прозевала зайца. Подбежал отставший Бурый, легонько толкнул ее в бок носом. Волки посмотрели друг на друга и снова побежали вперед. Скоро Иччи забыла о своем огорчении. Она жила ночью — ее звуками, запахами — и верила, что к утру у них будет добыча, потому что она знала, куда вела Бурого.

В долине Большого озера жил одинокий старый лось. Обегая свои владения, волки часто встречали его, но никогда не решались напасть. Лось был стар, но еще силен, и огромные рога его, похожие на обломанное бурей ветвистое дерево, служили ему надежной защитой. Внимательные глаза Иччи при каждой новой встрече замечали все изменения, которые происходили с лосем. Время брало свое — зверь медленно терял силы, старость подкрадывалась к нему незаметно. Волчица не умела думать так, как думают люди, но смутное ощущение заставляло запоминать ее все новое, что появлялось в поведении лося. И сейчас Иччи не смогла бы сказать, почему они с Бурым бегут именно в долину озера. Может быть, в долгие дни пурги, во сне или наяву, пришла уверенность, что время настало и пора найти старого лося и встретиться с ним.

Иччи знала любимое место кормежки зверя — холмы на закатной стороне озера. Почти к самой воде подступали там заросли молодого осинника.

К озеру волки вышли, когда луна уже вылезла из-за гор, и в лесных чащах смешались густые черные тени и яркие блестящие полосы лунного света. Они держались теперь самой кромки зарослей, и когда им предстояло пересекать большие поляны, залитые белым сиянием, они ненадолго замирали в нерешительности, а потом стремительно и неслышно, совсем как птицы, едва касаясь снега, тенями проносились через них.

И прежде чем спуститься к озеру, к осиннику, волки отдохнули на вершине одного из холмов. Лунный свет волновал зверей, будил беспокойство. Глаза волков то вспыхивали, то гасли, а может быть, это луна отражалась в них. И когда Иччи и Бурый видели в зрачках друг друга этот свет, шерсть на их загривках вставала дыбом и хотелось рычать.

Внизу, на пойме озера, волки разошлись, но не так далеко, чтобы потерять друг друга из вида и осторожно побежали через осинник.

Первым учуял лося Бурый — он словно споткнулся и замер на месте.

Иччи еще не слышала ни одного звука, но сразу поверила волку. И только когда Бурый осторожно прокрался к ней и стал рядом, Иччи уловила — где-то вздрагивало тонкое дерево — лось точил зубами кору осины.

Волки медленно двинулись на этот звук. И без того впалые животы их подтянулись — тело каждого в любой момент было готово к стремительному броску. Предстояло совершить то, ради чего они шли сюда. Начиналась большая охота.

У края широкой поляны волки остановились. Ветра не было, только чуткий звериный нос мог уловить, что воздух все-таки движется и течет он в их сторону. Иччи и Бурый поползли быстро, перебирая передними лапами и волоча зады, чтобы не потревожить, не стряхнуть пушистые шапки снега с низких кустов, не выдать себя.

Совсем скоро они разглядели лося. Зверь стоял на фоне темной стены осинника, и голова его с могучими рогами была низко опущена. Он отдыхал. По ввалившимся бокам, по понурому виду волки поняли — лось болен.

Бурый пополз в сторону. Иччи осталась лежать неподвижно, не сводя горящего взгляда со зверя. Через некоторое время она вдруг почувствовала беспокойство и поняла, что пора. Волчица не видела Бурого, но что-то сказало ей, что он там, где надо, и уже выбрал удобное место для броска.

Шерсть на загривке Иччи встала дыбом. Она стремительно вскочила на ноги и издала тихое грозное рычание.

Понуро стоящий лось вздрогнул. Он вскинул голову и сделал шаг в сторону волчьего голоса. Иччи присела. Она не знала — была ли это боевая поза для прыжка или ее поразил лесной великан.