Бронзовый топор

Старый Олень ушел от Лоока,
Илла тоже ушла от Лоока,
Добрый Уола Лоока не греет,
И остался Лоок без друзей, одиноким.

Все чаще он думал: медведь может жить один, олень — тоже, а человек — нет. Что же делать ему, Лооку? Вернуться к своим и ждать удара исподтишка? Жить здесь в одиночестве? Рогачу легче было переносить его — он был стар. Легче ли? Кто-нибудь спрашивал его об этом?

Туман с ночи окутал скалы, и утром Лоок решил не идти на охоту. Не занятый делом, он острее почувствовал одиночество. Если бы рядом были урсы и Илла, сколько песен он сложил бы! А теперь заладил одну. Не пора ли вернуться к племени? Без зова. Готовятся ли урсы дать отпор ругам? Или не сбудется предсказанье Рогача — рыжеволосые не придут? Нет, не откажутся от долины чужаки. Но почему их стрелы летят дальше и бьют сильнее, чем стрелы урсов и алазов? Все дело в луке. Не осмотреть ли захваченный лук ругов еще раз?

Лук рыжеволосых ничем не отличался от того, который сделал сам Лоок, кроме одного: на середине дуги из упругого дерева были намотаны сухожилия. Молодой урс размотал их — и даже подскочил от удивления: лук состоял из двух половинок. Концы каждой из них были волнообразно срезаны, а затем наложены друг на друга и скреплены сухожилиями. Может быть, поэтому лук ругов посылал стрелу дальше и с большей силой? И Лоок решил утром сказать об этом своим.

Вдруг ему показалось, что его кто-то зовет. Он схватил пылающую головешку и выбежал из пещеры. Шел мелкий дождь. Крик раздался рядом. Лоок сделал несколько шагов по тропе и увидел лежавшего Олли. Подросток поскользнулся и неловко упал, подвернув ногу. Лоок поднял его и внес в пещеру.

Мальчик был послан вождем к Лооку, чтобы сообщить грозную весть: опять появились руги, их очень много. Племя не знает, что делать — сражаться, уходить или отдаться врагам, не вступая в бой.

— Вождь велел тебе прийти на совет. — Олли умоляюще смотрел на Лоока. Боясь, что тот откажется, торопливо прибавил: — Илла сказала: без Лоока не возвращайся. Пойдешь?

Не отвечая, Лоок взял топор и направился к выходу из пещеры.

Острый Нос хотел убить Лоока.
Острый Нос — предатель, а не урс.
Лоок пойдет сейчас к родной стоянке,
К урсам Лоок пойдет, а не к нему!

Поединок в пещере

Дождь усиливался. В небе дрались добрые и злые духи, отчего вспыхивали молнии, ветвистые, как рога оленя. Все живое попряталось по своим гнездам, дуплам, норам и берлогам.

Тропа к пещерам, где жили урсы, была скользкая и крутая. Чтобы подняться, приходилось, обдирая руки, цепляться за колючие кустарники, растущие по обеим сторонам тропы.

Когда мокрый и продрогший Лоок вошел в просторную пещеру вождя, то увидел всех мужчин племени. Все были вооружены. У выхода пылал костер. Дым медленно выползал из пещеры, будто не хотел покидать убежище. Ближе всех к костру стоял вождь. Его кустистые седые брови были нахмурены. Здесь много кричали, но вождь молчал: пусть выскажутся воины. С приходом Лоока Оэл поднял жезл. Все замолчали.

— Говори, Острый Нос, — повелел Оэл. Сын шагнул к костру.

— Руги обещают сделать нас младшими братьями. Мы отдадим наших девушек им, а возьмем их девушек. Я никого не боюсь, но кто пойдет с голыми руками на косолапого? Только глупец. — Острый Нос обвел глазами темные лица воинов и угрожающе закончил: — Я готов драться с тем, кто назовет меня трусом.

Вождь не шелохнулся, лишь стал еще мрачнее.

— Что скажешь ты, Мохнач?

Тот начал кричать, размахивая длинными руками:

— Я знаю, кто такие младшие братья! Рыжеволосые будут держать нас на привязи, как собак, и кормить объедками! Нет! Лучше умереть свободным урсом, чем стать собакой! Мохнач не хочет жить на привязи!

Большинство воинов соглашались с Мохначом, даже не удивляясь тому, что он разумно говорит.

— Надо драться, — продолжал он. — Мы ругов уже били, а теперь у нас много топоров, которые мы у них отняли. Пойдем на рыжеволосых и опять их побьем!

Настал черед высказаться Лооку. Он прежде подбросил охапку сухих веток в костер.

— Все равно из этой пещеры не видно огня, — пояснил юноша, когда некоторые заворчали. — Пусть никто не прячет глаз в темноте. Каждый сказал, что думал. Я тоже скажу. Врагов пришло много, иначе они не пришли бы. Драться с ними нельзя: погибнут все урсы…

Поднялся невообразимый шум. Те, кто поддержал Острого Носа, одобрительно закричали, но сам он молчал, понимая, что Лоок не все сказал. Сторонники Мохнача посылали трусу проклятья. А еще безмолвствовали Оэл и Эрри. Вождь напряженно думал, какое же принять решение?

— Но идти к чужакам на позор тоже нельзя! — перекричал всех Лоок. — Нам нужно покинуть долину!

— Ты трус! — взревел Острый Нос. — Мириться с ругами ты не хочешь, сражаться с ними боишься. Куда мы пойдем с женщинами и детьми? На погибель?