Брошенка для депутата

Вернувшись домой после совещания и неожиданного обеда с боссом, я отпустила экстренно вызванную няню, сделала уроки с Лизкой, приготовила ужин, после которого мы с детьми разместились на диване и посмотрели мультфильм.

Почитав им перед сном пару сказок и пожелав спокойной ночи, я пошла на кухню. Перемывая оставшуюся от ужина посуду, никак не могла перестать вновь и вновь прокручивать в голове сегодняшний день.

Однозначно, Егор воспринял всю ситуацию как повторение из прошлого. Я не была так уж уверенна в том, что у него были какие-то определенные помыслы в отношении меня, просто сам факт того, что — пусть, ладно, — понравившаяся ему женщина вновь досталась брату — хоть и на таких фиктивных правах, — заставил вновь его пережить то чувство несправедливости.

И почему-то мне не казалось, что он так легко через все это перешагнет, как пытался уверить меня Павел Сергеевич.

Егор, несмотря на показную бесшабашность, на мой взгляд, был очень глубоким и ранимым, как обычно и бывает с подобными ему людьми. Как правило, они прячут свои истинные чувства и переживания за маской веселья и необремененности жизненными тяготами. Но поступки Егора говорят об обратном.

Если бы ему было на все так начихать, не было бы такого тайм-аута в отношениях с братом после того, как девушка предпочла выйти замуж не за него, а за Павла Сергеевича. Да и после того, как последний помог ему в сложных жизненных перипетиях, Егор мог просто сказать "спасибо" и шагать по своей жизни дальше, не ввязываясь во всю эту бизнес-упряжку! А случай с Сашей? Будучи еще сам молодым и абсолютно свободным, тем не менее, он взял на себя ответственность за маленького ребенка и заменил ему родителей и семью!

Все это заставляет уважать его и не сомневаться в том, что он довольно цельная и серьезная личность, на которую можно положиться в любой момент. Вопреки тому образу, что он сам вокруг себя создал. Может, именно желание не казаться похожим на брата вынудило Егора быть внешне таким: полной противоположностью всегда собранному и деятельному Павлу Сергеевичу.

Не знаю, как другим, но мне был понятен его посыл миру.

Я загрузила кофемашину. Было о чем подумать, и мне хотелось посидеть в тишине, чтобы собраться с мыслями.

Когда кофе приготовился, налила ароматный напиток в любимую кружку и села за стол. Устало опустила лицо в сложенные руки. Какой крутой поворот сделала моя жизнь всего за сутки!

Да, у меня тоже был свой меркантильный интерес в сложившейся ситуации, не по такой уж доброте душевной я согласилась на эту аферу! Я мать! К тому же, мать-одиночка, у которой трое детей. Я же прекрасно понимаю, что должна обеспечить им лучшее будущее, и моих сил на это может не хватить. Предложение Павла Сергеевича было гарантом для моих детей, что они получат достойное образование. Возможно, то, какое у меня им дать попросту не получится!

Да, полтора заявленных контрактом года не будут простыми. Для меня. Жить с чужим мужчиной под одной крышей, терпеть особые ограничения в личной жизни, особенное положение в обществе… Павел Сергеевич не стал лукавить и сразу обо всем предупредил: на людях мы должны создавать образ если не идеальной, то дружной семьи. Никаких склок, скандалов, претензий, хмурого обращения и игнора — что бы ни происходило в стенах нашего общего дома. Ничто не должно бросить тень на репутацию будущего депутата.

И я согласилась. Ради детей. Ради их будущего. Ради того, чтобы у них был билет во что-то лучшее, в ту жизнь, которой они достойны.

Для моей моральной стороны это было грязно. Я продала себя. Продала полтора года своей жизни. Для меня это было сродни моральной проституции, и мне было больно. Даже оттого, что я была слабой. Увы, я боялась, что без этого предложения у меня не получится помочь своим детям. Да, я чувствовала, что у меня есть силы, что могу закусить удила, пахать на нескольких работах, забыть о себе… И все равно этого было бы мало! Мне понадобятся десятки лет, чтобы мои дети могли претендовать на места в лучших ВУЗах — и доучиться там, — чтобы купить дом или квартиру, ту, в которой всем было бы комфортно и свободно… А у меня этого времени нет! Десять лет, и Лизке надо будет определяться с поступлением. Потом еще четыре — и уже Еська будет на пороге студенчества. А там и до Вани недалеко! И студенчество — это ведь не только сама учеба, но еще и общежитие, оплата различных нужд юных гениев, практика, бытовые расходы… Да, Алексей будет помогать, в этом я не сомневалась. Но этого всего будет недостаточно.

— Господиии… — простонала глухо я, откидываясь на железную спинку кухонного стула.

На глаза набежали слезы. Ну вот как я могла в такое вляпаться?!

Неожиданно раздался тихий стук во входную дверь.

— Да, ночные посиделки становятся традицией, — вздохнула я и пошла открывать.

*55*

— У вас с братом дежурства расписаны на ночные посещения моей квартиры, или вы по наитию? — вместо приветствия буркнула я, пропуская Егора в коридор.

Тот сделал один только шаг на порог и нерешительно остановился, стыдливо поглядывая на меня.