Брошенка для депутата

— Я ж картавил в детстве, — признался он и рассмеялся, увидев мое ошарашенное лицо. — Да! Безбожно! Вообще порой разобрать было невозможно, о чем я говорю! Егор всегда меня дразнил из-за этого! Года в четыре, а может, и раньше, родители взяли нас в оборот: меня стали водить по логопедам, потом вот привели в студию детского театра, записали на занятия по вокалу и сценической речи, а чуть позже нас с братом отдали на растерзание хореографа. Егор тогда так смешно косолапил, у него были какие-то проблемы со ступнями. Отец самолично три раза в неделю возил его к массажисту и ортопеду. К школе мы оба уже были нормальными детьми с идеальной осанкой. В первых классах мы даже с ним выступали на каких-то детских конкурсах, а потом оба подались в хоккей и волейбол.

— Теперь понятно, почему ты так здорово танцуешь! — покачала головой я.

— Кстати! — хитро прищурившись, посмотрел на меня Паша. — Я очень давно не практиковался!

Мои брови изумленно взлетели вверх, а он неожиданно потянулся к моему телефону, что-то там поискал… И вот комнату наполнили нежные звуки тихой мелодии.

Забрав из моих рук бокал, он встал и протянул мне руку в приглашающем жесте.

Улыбнувшись, я вложила свою ладонь в его, соскальзывая с края кровати и тут же оказываясь в его объятиях. Одной рукой он прижал меня к себе, а второй крепко, но нежно, взял удобнее мою ладонь и повел в простом танце, который мы могли позволить себе на небольшом пяточке около кровати.

Было так хорошо и совсем не хотелось ни о чем думать. Мы просто покачивались в такт мелодии под тихое мурлыкание подпевающего Паши.

— Знаешь, чего я боюсь сейчас? — неожиданно спросил он, прерывая мое разнеженное состояние.

— М? — подняла я на него взгляд.

Его глаза смотрели в мои с какой-то серьезной решимостью. Внутри сразу все напряглось, я вдруг отчетливо поняла, что он сейчас произнесет что-то очень-очень важное…

— Я боюсь теперь это все потерять! — слегка качая головой, признался он мне, ныряя взглядом куда-то глубже, к самой душе. — Я не хочу потерять тебя, моя Мандаринка! За эти недели мы стали настоящей семьей, и я вдруг понял, что именно так хочу провести свою жизнь! Торопиться домой, зная, что ты меня здесь ждешь. Наблюдать за успехами Вани: как он заговорит, запоет, пойдет в школу! Хочу видеть, как взрослеют девочки, знакомиться с их первыми парнями. Хочу тебя — в моем доме, в моей постели, в моей жизни! Это… Это вообще возможно? — в его глазах мелькнул настоящий страх.

Мы давно уже не танцевали, замерев посреди комнаты и пропуская смену мелодий.

Мое сердце колотилось о грудную клетку, будто пытаясь продавить ее и выпорхнуть наружу, во рту пересохло, а в глазах встали слезы.

— Я… я не тороплю тебя с ответом, — быстро и жарко зашептал Паша, стирая влагу с моих щек большими пальцами рук и взяв лицо в свои ладони. — Я помню о нашей договоренности, но… Каждое утро срок нашего контракта тает на один день, и я прихожу от этого в настоящий ужас.

Я молча глотала слезы, не в силах взять себя в руки и вернуть себе голос.

— Пообещай мне хотя бы подумать над моими словами! — с мольбой в голосе хрипло прошептал осипшим голосом Паша.

Я кивнула, не отводя взгляда от его горящих глаз.

— Спасибо! — с жаром шепнул он, прижимая меня к себе и накрывая мои губы своими…

*80*

Утром Паша выскальзывает из моей постели до того времени, как проснутся дети, и уходит к себе.

Я притворяюсь, что сплю, так как не могу себя заставить смотреть ему в глаза при свете дня после вчерашнего разговора.

Одна часть меня ликовала, захлебываясь счастьем, другая же увязла в сомнениях. Он сказал мне вчера многое из того, что хотят слышать женщины от своих мужчин, но… Самое важное произнесено не было.

Да, я вообще промолчала, может, поэтому он решил пока ничего не говорить о чувствах. И нам не по пятнадцать — в нашем возрасте в эти слова вкладываешь совсем иной смысл. Но мне эгоистично хотелось это услышать. До того, как я хоть как-то обозначусь.

Это очень и очень неправильно, наверное… Особенно если взглянуть на ту меня, когда я еще была замужем за Лешей: я всегда пыталась угодить, создать для него комфорт в семье и дома, не скупилась на похвалы и прочее… И к чему в итоге это привело?..

Откровенно говоря, я боялась. Боялась повторения всего этого. А Богомолов — это не мой бывший муж. У него и статус покруче, и женщины вокруг него совсем другого класса, и соблазнов еще больше!

Кто даст мне гарантию, что вновь не придется склеивать свои осколки? Правильно, никто!

И все-таки для Паши уже было отведено место в моем сердце. Пусть это не та сумасшедшая любовь, которую я уже испытала однажды… Но я определенно что-то чувствовала к своему фиктивному супругу…

Застав меня врасплох, когда я разглядывала в напряжении потолок своей комнаты, дверь открылась, и вошел Паша, уже полностью собранный на работу.

— Доброе утро! — улыбнулся он, подходя и присаживаясь на краешек кровати с моей стороны.

— Доброе, — постаралась я ничем не выдать свои внутренние метания и улыбнулась ему в ответ.