Брошенная в бездну

– Ей-богу, не знаю, дорогая ханым-эфенди. Чтоб мне ослепнуть…

– Перестань божиться! Я и лжецов терпеть не могу! Говори правду! Молчишь? Не знаешь?! А я знаю – потому что ты сама замешана в этих делишках.

Наджие вконец растерялась. Она вспомнила, что муж говорил: «Смотри, не встревай между свекровью и новой невесткой. И не вздумай погладить Жале против шерсти – бери гребень по её волосам. А на старуху плевать! Будем думать о себе».

– Я ни в чём не виновата, – заикаясь, пролепетала Наджие. – Разве только… знакома я с одним ходжей, а он, говорят, колдун…

– Вот видишь, а ведь утверждаешь, что ни в чём не замешана.

– Так ведь я из любви к вам…

– Мерси! Но не забывай, что самая большая подлость – это раскрыть доверенную тебе тайну.

Наджие готова была провалиться сквозь землю. Она уже раскаивалась в своей затее.

– Будем считать, что мы ни о чём не говорили. А теперь принимайся за дело! – приказала Нериман.

Едва держась на ногах, Наджие вышла из комнаты. Вот уж не думала она, что всё так обернётся. И ещё надеялась, глупая, на какую-то милость хозяйки!..

С этого дня Наджие жила в вечном страхе. «А вдруг хозяйка расскажет обо всём своему мужу? Он может разозлиться и прогнать меня отсюда! А если узнает Хаджер-ханым? О, эта ведьма сумеет мне насолить».

Но шло время, и оказалось, что все страхи были напрасны. Из дому её не прогнали, ничего, видимо, не узнала и Хаджер-ханым. «Когда же ты принесёшь амулет?» – приставала она чуть не каждый день. Наджие сначала уклончиво обещала: «Завтра, послезавтра». Но потом, решив покончить с этим раз и навсегда, сказала: «Ходжа боится, что его накроют и посадят за решётку. Он отказался дать амулет».

Хаджер-ханым поняла, что от Наджие ей ничего не дождаться. Что ж, она сумеет позаботиться о себе сама!

Вскоре она отправилась в гости к матери начальника финансового отдела и посвятила её в свои планы. Та выслушала приятельницу с большим сочувствием и сказала:

– Не расстраивайся. Попробуем достать амулет через одного моего знакомого. Как не выручить подругу!

– Спасибо, дорогая.

– Послушай, а не могла эта подлиза Наджие рассказать твоей невестке о вашем разговоре?

Хаджер-ханым покачала головой:

– Не думаю. Давно бы дымом запахло. Эта бессовестная женщина сразу сказала бы Мазхару, а уж он постарался бы осрамить меня на весь белый свет…

Нериман давно обо всём рассказала Мазхару. Он хотел немедленно выгнать мать из дому. Но жена сумела умерить его гнев.

– Прошу тебя, не горячись! Не надо и виду подавать, что нам о чём-либо известно. Будет лучше всего, если мы перестанем обращать на неё внимание. Постепенно она привыкнет вести себя по-другому.

Мазхар согласился молчать, хоть всё внутри у него кипело. «И как только она может смотреть мне в глаза, занимаясь такими мерзкими делами?» За много дней он не обмолвился с матерью ни единым словом, а сидя за столом, старался не смотреть в её сторону.

– Не нравится мне всё это, Мазхар, – сказала однажды Нериман. – Я считала тебя человеком благоразумным, а ты стал с открытой неприязнью относиться к матери.

– Что поделаешь, дорогая, я не в силах забыть о её фокусах. Теперь у меня не выходит из головы твоё предположение насчёт этой истории с амулетом Назан.

– Но ведь ты не хотел этому верить?

– Теперь я убеждён, что ты была права…

Разговор их был прерван шумом подъехавшего к дому фаэтона. Мазхар выглянул в окно. Лошади остановились прямо возле дверей. В свете фонаря было видно, как из фаэтона вышли мужчина в феске и женщина в манто.

Мужчина взялся за кольцо и забарабанил в дверь.

– Уважаемый Мазхар-бей дома? – спросил незнакомец кухарку, открывшую дверь.

– Дома, бей-эфенди. Как прикажете доложить?

– Янъялы Нихат.

Мазхар, услыхав имя, опрометью бросился вниз.

– Дорогой мой дружище! Вот так сюрприз! Почему не сообщил о своём приезде!

Они заключили друг друга в объятия и, не замечая удивлённых взглядов женщин, расцеловались.

– Тебя не узнать! Постарел, брат!

– Постареешь, дорогой Мазхар! Ведь на мою долю не выпало счастья щёлкать орехи в таком цивилизованном городе, как, например, ваш. Но ты, я смотрю, неплохо здесь окопался!

– А ты где же обитаешь?

– На востоке, дорогой мой, на востоке!

– Прокурор?

– Судья. Мировой судья.

– Ну а дальше что ты намерен делать?

– Решил всё это бросить. Хочу стать адвокатом, защитником, так сказать. Попытаю счастья здесь. Одобряешь?

– Замечательно! Клянусь аллахом, замечательно! – воскликнул Мазхар.

– Всё это так. Да только ты, сдаётся мне, здорово оглупел, Мазхар. Хозяин, у которого есть хоть немного разума, не станет разговаривать с гостем в дверях.

Мазхар расхохотался.

– Ты прав, старина! Прав! Но давай всё же сна чала познакомимся с дамами. Моя жена Нериман!

Янъялы Нихат с недоумением взглянул на молодую женщину. «Нериман?» Но ведь ту красивую девушку из Сулеймание, их соседку с длинными золотистыми косами, в которую оба они были влюблены, звали Назан.

– А разве ваше имя не Назан?

Нериман улыбнулась и вопросительно посмотрела на мужа.

– Давайте поднимемся наверх и там обо всём поговорим, – предложил Мазхар.