Бросок акулы

– Давай, продолжай, больной мальчишка, – сказала пожилая верледи, демонстративно отворачиваясь в сторону от Гектора. Она перевела свой взгляд на Айбела, и тот поспешил опустить глаза. – Зови себе на помощь мою боль, посмотрим, что это тебе даст.

Гектор медленно поднял вверх свою сжатую в кулак левую руку. Рукав его темного плаща задрался, обнажив сморщенную, изуродованную почерневшую плоть. Борлорд раскрыл кулак, словно выпуская зажатую в нем бабочку, и направил к герцогине своего брата-беса. Проследил за тем, как видимый только ему одному призрак пролетел по воздуху и принялся кружить возле лица герцогини, словно акула перед своей жертвой, с нетерпением ожидая команды. Гектор качнул рукой вперед, и Винсент-бес впился в лицо леди-медведице. Гектор повел рукой назад – бес рванул голову Фрейи вперед. Стул, к которому была прикована пленница, качнулся на передних ножках, грозя уронить герцогиню на пол лицом вниз.

Айбел сделал шаг вперед, пытаясь схватить спинку стула, но в этот миг стул сам встал на место, звонко щелкнув ножками по каменным плитам пола.

Гектор тяжело дышал – как только братец-бес принялся за работу, боль в голове борлорда сделалась еще невыносимее. Но уж если бес взялся за дело, остановить его трудно. Бес испытывал наслаждение, когда мучил и убивал, и никогда не прекратил бы этого занятия по своей воле. Хватка, сила и воля беса в последнее время все сильнее беспокоили Гектора. Хотя казалось, что борлорд полностью контролирует своего беса, на самом деле тот чувствовал себя все увереннее и вел себя все наглее. И лунатические ночные прогулки, и головные боли были напрямую связаны с Винсентом, и Гектор со страхом думал о том, каким может оказаться следующий номер бесовской программы.

Гектор поднял голову – крики Фрейи вывели его из оцепенения. Голова герцогини моталась из стороны в сторону – это призрачный убийца продолжал свою работу, кружил рядом с пленницей черным облачком, то и дело набрасываясь и впиваясь ей в лицо. Гектор щелкнул своими черными пальцами, отзывая беса назад. Бес, словно сорвавшаяся с цепи собака, возвращаться не желал.

– Винсент! – крикнул Гектор, вскидывая высоко вверх черную руку. Бес неохотно потянулся назад, свернулся змеей у него на плечах. Гектор поежился, услышав негромкий довольный смех призрака.

– Ваша светлость, – сказал борлорд. – Посох Змея. Где он?

– Я знала твоего отца, Черная Рука, – тихо, почти шепотом, сказала Фрейя. Длинные седые волосы упали ей на лицо, однако Гектор по-прежнему мог видеть ее глаза. Они были мокрыми от слез, но взгляд, прежде презрительный, теперь был полон грусти и печали. – Что случилось с тобой, мальчик?

Гектор был ошеломлен. Он готовился выслушать гневную тираду в свой адрес – бранью на протяжении последних нескольких месяцев герцогиня поливала его каждый день.

И вдруг вместо этого – слова сочувствия, жалости. Они подействовали на Гектора сильнее любой брани. Губы его задрожали, он попытался сохранить внешнее спокойствие, но не смог.

«Она берет тебя на жалость, братец, – шепнул бес-Винсент, обжигая шею Гектора своим жарким, пропитанным злобой дыханием. – Эта сморщенная древняя Медведица надеется отыскать в тебе что-то доброе. Покажи ей, что ее надежды напрасны и ничего хорошего в тебе не осталось. Убей эту старую ведьму, а затем получи ответ на любые вопросы от ее все еще тепленького трупика!»

– Нет! – взревел Гектор, заставив герцогиню вздрогнуть, а Айбела подскочить на месте. – Я не хочу этого делать!

– Ты снова разговариваешь со своим призраком, да? – спросила Фрейя, всматриваясь, прищурив глаза, в лежащие по углам комнаты тени в поисках Винсента. – Самого беса я не вижу, но хорошо чувствую, когда вступает в дело некромантия.

Гектор отшатнулся, напуганный тем, что Белая Медведица с такой легкостью вычислила источник его силы.

«Блефует. Она блефует, братец. Убей ее! Заткни ей пасть! Навсегда! Немедленно!»

Но Гектор не остановил герцогиню и позволил ей продолжать.

– Думаешь, что ты неделями мучил меня, а я за это время так и не разобралась в твоей магии? Тебе прислуживает бес, магистр Черная Рука, и я вижу, как его темная сила оскверняет, уродует тебя. – Герцогиня выразительно посмотрела на высохшую, как у скелета, черную руку Гектора. Он торопливо отдернул ее за спину.

– Тебе стыдно, мальчик? – негромко спросила герцогиня.

Гектор дрожал, боясь ответить.

– Еще не поздно. Ты еще можешь все исправить.

Гектор подошел ближе, нагнулся так, чтобы его лицо оказалось вровень с лицом Фрейи. Ночные ужасы, овладевшая им ярость, неверие в тех, кого он когда-то любил, во все, чем когда-то дорожил, – все это вдруг показалось Гектору наносным, ненастоящим.