Бросок акулы

– Что же касается вас, дорогой Вега, то я заставлю вас сдержать свое слово – насчет сердца, – улыбнулась Опал. – Я так давно не видела своих детей. Пока я сражаюсь здесь во имя своего племянника, они, мои бедняжки, остаются далеко-далеко, в Басте, без материнской заботы и ласки. О, какая это боль! Если у вас самого есть дети, вы должны понять: нет любви сильнее, чем любовь матери. Итак, я заберу у вас то, что вы мне обещали. Доставлю вас к Лукасу, а после того как по его приказу вам снесут голову с плеч, вырву из вашей груди сердце. Так сказать, на память о моих приключениях в Лиссии. Затем заберу ваш подарок к себе на родину, в Брагу, и угощу им моих дорогих детишек.

Опал отошла на несколько шагов по подвесному мостику, взялась рукой за бамбуковую перекладину веревочной лестницы.

– Он в вашем полном распоряжении, Гуль, – сказала она. – Только не переусердствуйте. К королю он должен попасть живым.

С этими словами Опал начала ловко карабкаться вверх по стене, чтобы вернуться внутрь башни.

Кракен тем временем подошел к надломленному, изнуренному Веге и раскинул свои руки в стороны. Они расщепились надвое и превратились в четыре могучих толстых щупальца. Флоримо отвернулся в сторону, не в силах видеть то, что произойдет дальше.

– Ну-с, – сказал лорд-кальмар. Он вытянул одно из щупалец, схватил Вегу за подбородок, приподнял его голову и спросил. – Скажешь мне что-нибудь толковое наконец?

Вега плюнул монстру в лицо.

– Хорошо, – кивнул Гуль, вытирая с лица плевок плечом. Щупальце, державшее Вегу за подбородок, напряглось, надежно фиксируя голову графа, второе щупальце развернулось в воздухе, готовясь ударить лорда-акулу. – Примерно на такой ответ я и рассчитывал.

Глава 4 Странная беседа

– Целая куча ключей, – сказал Ринглин.

– Здесь целая куча камер, – парировал Гектор.

Айбел отцепил от пояса большое кольцо с ключами, подошел к двери, принялся перебирать ключи своими толстыми пальцами. Его хозяин терпеливо наблюдал за ним. Если Ринглин стал капитаном личной гвардии Кабана и получил право от имени Гектора командовать подчиненными ему уграми, то Айбел в Айсгардене был назначен главным тюремщиком, и в его ведении оказались все камеры в подземелье дворца. Раньше почти все камеры в подземелье пустовали, но это было до того, как магистр со своими союзниками захватил город. Теперь тюрьма была переполнена, в ней оказались бывшие члены городской стражи, насмерть перепуганные придворные и все-все-все, кто выступил тогда против Кабана и Воронов. Еще никогда камеры тюрьмы Айсгардена не были набиты битком, как сейчас.

– Не понимаю, почему вы сюда возвращаетесь раз за разом, милорд.

– Разве я интересовался твоим мнением, Ринглин?

– Нет, просто… Не понимаю, что вам дают разговоры с ним.

«Не могу сказать, что порицаю его, – прошептал в ухо Гектору бес-Винсент. – В самом деле, зачем ты ходишь совещаться с этим ничтожным человечком, когда у тебя есть я? Кто знает тебя лучше меня, братец мой дорогой?»

– Мне совершенно не нужно, чтобы ты понимал это, Ринглин, – сказал Гектор, игнорируя слова беса. – Мне нужно только одно: чтобы ты подчинялся.

– Я всегда подчинялся вам, милорд, и всегда буду подчиняться впредь.

– То, что ты терпеть не можешь этого заключенного, неудивительно. В прошлом у вас с ним были стычки, и не раз, верно? Если тебе противно находиться в его компании, можешь подождать меня здесь.

– Нет, – ответил бывший вор и быстро обменялся взглядами со своим товарищем-коротышкой, который к этому времени наконец нашел нужный ключ на связке. – Я останусь рядом с вами, если не возражаете. Хочу сам слышать, что он будет говорить, и постараюсь отсеять ложь от правды.

Гектор обернулся к Ринглину и посмотрел на него, Айбел тем временем повернул ключ в замке.

Гектор сжал руку в кулак, и этот жест не ускользнул от внимания Ринглина. Капитан личной гвардии Кабана передернулся при мысли о силах черной магии, которыми владел его хозяин, и служившем ему могущественном злобном бесе. Толчком ладони Айбел распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская в камеру своего товарища и их общего господина.

Вставленный в кронштейн рядом с дверью факел коптил – необычная роскошь для здешних заключенных, которых держали в темноте, однако Гектор охотно пошел на эту уступку. Содержавшийся в этой камере узник сидел на цепи и не мог добраться до огня. Звенья цепи, державшей заключенного в углу камеры, были выкованы из лучшей, прославленной на весь мир стурмландской стали. В самой дальней точке, куда мог дотянуться на цепи узник, стояло ведро-параша, вдоль выложенной из крепкого кирпича стены раскатан тощий соломенный матрас – постель заключенного.