Бросок Аркана

"Все-таки он что-то знает!"

– Так куда вас отвезти? На Шаболовку? В Останкино? Или вы домой с дороги?

– Да нет, Борис Степанович, я никуда не тороплюсь. Мне вот с Анатолием еще несколько вопросов решить нужно.

– Да? – Тихонравов не знал, что ответить, и вопросительно взглянул на Арканова, будто прося о поддержке. – Тогда куда мы едем?

Водитель снова удивленно покосился на своего шефа – таким растерянным и неуверенным он генерала не видел еще никогда.

– Я не знаю, Борис Степанович, – ответил Аркан, понимая всю затруднительность ситуации.

Конечно, генерал испугался: он ведь знал, что Самойленко – журналист. Наверное, он сейчас не доверял и самому Аркану. Хуже всего было то, что откровенно поговорить об их деле им мешал водитель – в любом случае при нем начинать разговор не стоило.

– Наверное, нам надо где-то с вами поговорить, – сказал Аркан. – Мне же нужно в первую очередь доставить посылку. Меня об этом очень просили друзья в Душанбе.

Борис Степанович понял, на что намекает Арканов. Действительно, зачем светиться перед своим же шофером? Не лучше ли остаться наедине с этими ребятами и тогда откровенно обговорить все вопросы?

– Тогда едем ко мне домой. Как раз обед, да и вообще... – он неопределенно махнул рукой.

– Вот чем мне нравится моя профессия, – вставил свое слово и Николай Самойленко, чтобы как-то разрядить напряженность, ощутимо висевшую в воздухе, и придать хоть немного естественности их разговору. – Свободой. Наверное, и у вас с определенной служебной ступеньки появляется эта свобода, да, Борис Степанович?

– Что вы имеете в виду, Николай? Я не совсем вас понял. О какой свободе вы говорите?

– Ну как же! О свободе распоряжаться своим временем. Захотел – пообедал в час, захотел – в три. Захотел – утром задержался дома, зато вечером работай хоть до полуночи или вообще всю ночь напролет. Нет, допустим, настроения браться за дела прямо сейчас – и не надо! Встань, выйди из душного прокуренного кабинета на улицу, пошляйся по магазинам или забреди в какой-нибудь парк, сквер, подыши свежим воздухом или смотайся к своей любимой женщине в конце концов... Словом, делай, что хочешь и когда хочешь. Сам учитывай свое время, составляй распорядок своего рабочего дня. Именно эта свобода – свобода в работе, свобода выбора, – нравится мне в нашей профессии.

– Ну, вы в таком случае не совсем четко представляете себе род моих занятий, – усмехнулся генерал. – Я, к моему превеликому сожалению, такой свободой не располагаю.

– Но сейчас вы же не спешите на работу, Борис Степанович? Значит...

– Ничего это не значит. Это скорее исключение из правил, чем правило. Да и вообще у меня очень редко получается так, чтобы я мог сам выбирать себе время даже для обеда, не говоря уже о прочих прелестях жизни, описанных вами, Николай. Все время какие-то дела, совещания, звонки... Жуть!

Тем временем они подъехали к дому Тихонравова, и Борис Степанович первым вышел из машины, жестом пригласив ребят последовать за ним.

– Можешь быть свободен. Сегодня ты мне больше не понадобишься, если что – возьму свою машину, – склонился к окошку водителя Тихонравов, и через мгновение черная генеральская "Волга" уже выезжала со двора, оставляя своего хозяина в компании Самойленко и Арканова. Генерал по привычке поднял голову, взглянул на окна своей квартиры и шумно вздохнул:

– Подниматься наверх, я думаю, нам нужды нет, да и некогда. Правильно?

– Конечно, – ответил за двоих Аркан, который, снова вдохнув после столь долгого перерыва воздух Москвы, испытывал теперь лишь одно страстное желание – провернуть всю эту операцию с наркотиками как можно быстрее и рвануть домой, к родителям. – Я считаю, что нам надо как можно скорее доставить товар на место и рассчитаться.

– Что ж, тогда давайте сядем в мою машину и поговорим, – предложил генерал, кивая на "Жигули", стоявшие у подъезда.

Последние слова Арканова обрадовали Бориса Степановича. Если парень заговорил про деньги, значит, можно было надеяться, что все идет по плану и опасения насчет того, что ребята работают в органах, к счастью, скорее всего напрасны. Правда, полному успокоению сильно мешала фигура Самойленко – какую роль играет во всем этом деле журналист, Тихонравов пока так и не понял, а потому твердо решил сразу же расставить все точки над i.

– Не кажется ли вам, ребята, что нам есть о чем с вами поговорить? – начал генерал, как только они всей компанией устроились в его "Жигулях". – У меня, например, есть к вам вопросы.

– Задавайте, попытаемся ответить.

– Будем беседовать откровенно, называя вещи своими именами?

– Конечно.

– Вы привезли для меня наркотики, так? Это преступление в любом случае, что с моей стороны, что с вашей. Такие дела любят раскручивать все, кому не лень, начиная с милиции и кончая госбезопасностью. Я вас обоих знаю очень плохо, поэтому поймите некоторые мои опасения.

– Вы считаете, что мы из органов?