Бросок Большого Брата (Секс-ловушка для Папы Карло)

— 15.01.2008 Тбилисский городской суд заочно избрал Бадри Патаркацишвили двухмесячное предварительное заключение. Патаркацишвили обвиняется в сговоре с целью свержения государственной власти — по ст. 315 УК Грузии, подготовке нападения на политическое должностное лицо — по ст. 18-325 УК Грузии, и подготовке террористического акта — по ст. 18-323 УК Грузии. Уголовное дело по факту подготовки заговора с целью насильственного свержения конституционного строя было возбуждено на основе аудио— и видеозаписей разговоров начальника специального оперативного департамента Эрекле Кодуа с Бадри Патаркацишвили и двумя его сторонниками.

(Источники: …)

Выводы:…

Предлагаемые мероприятия:…

Начальник аналитического отдела полковник И. В. Никонов

* * *

— Товарищ генерал, разрешите спросить, почему меня надо было использовать втемную?

Ракитин прекрасно понимал, что в разговоре с высоким руководством нужно сдерживать эмоции. Но сейчас они захлестывали через край. Генерал, с которым оперативник впервые встретился еще в Кингисеппском лесу, напротив, проявлял поистине буддийское спокойствие. То, что он был птицей очень высокого полета, Иван понял еще тогда, в лощине. Генерал, которого Мягков представил как Кондрата Тимофеевича, был из той породы особо засекреченных руководителей, ведомственную принадлежность которых подчиненным знать не следовало. Он вполне мог иметь отношение и к СВР, и к ГРУ или даже быть офицером действующего резерва. Но по тому, с каким пиететом к нему относился генерал Мягков, Ракитин понял, что перед ним человек, который знает все и даже больше. А после пережитых опасностей, тягот и лишений Иван считал, что он вправе получить ответ на простой вопрос: «во имя чего?».

— Ты хочешь знать, почему тебя нужно было использовать втемную? — Кондрат Трофимович раскрыл лежащую перед ним на столе пухлую папку и извлек из нее несколько фотографий. — Правильнее было бы спросить: «Из-за кого?» — он протянул фотографии Ивану.

Ракитин уже догадался, чьи это фотографии. После того как Ладу увели из леса в наручниках, предварительно изъяв у нее невесть откуда взявшийся пистолет «Bul Cherokee» с глушителем и коллиматорным прицелом, а также дистанционный пульт управления взрывателем, установленным на заминированной мызе, Ивана трудно было чем-нибудь удивить.

И все же фотографии вызвали у него самый живой интерес. На одной из них Лада позировала в костюме «женщины-кошки» с хлыстом и в полумаске. На другой — она же в образе развратной школьницы, сжимающей плюшевого мишку широко расставленными ногами. Наконец, на третьем снимке на девушке были только ажурные красные чулки и цветастый цыганский платок. Она раскладывала перед собой три карты, предсказывая будущее. Все фотографии были украшены логотипом салона «Маргаритки» и, судя по всему, предназначались для распространения среди VIP-клиентов.

Гораздо больший интерес вызывала следующая серия фотографий, где Лада позировала уже на фоне известных политиков и бизнесменов, одетая то в строгий деловой костюм секретаря, то в роскошное вечернее платье. Ее внешность очень сильно менялась в зависимости от парика, макияжа и одежды, но у Ивана не было сомнений — все это была она. Он вспомнил виновато-растерянное лицо Лады, когда ее уводили бойцы спецназа. Глазами, полными слез, она молила о помощи. Все это выглядело столь искренне, что у самого Ракитина едва не навернулась «скупая мужская слеза».

— Что, трудно поверить, что слезы этой дамочки были «крокодиловыми»? — Кондрат Тимофеевич прочитал мысли Ивана. — А ведь если бы мы вовремя не вмешались в ситуацию, эта стерва не задумываясь уничтожила бы всех, кто был с вами в лесу и на мызе. А потом благополучно ушла бы в родную Эстонию.

— Значит, она работала на эстонские спецслужбы, — обреченно вздохнул Ракитин. — Неужели такие бывают?

— Ну, серьезных спецслужб у Эстонии, конечно, нет, — кивнул головой Кондрат Тимофеевич, — однако отдельные агенты экстра-класса имеются. И работают они преимущественно на российском направлении, подчас под патронатом коллег из Лэнгли или из его европейских отделений.

Ракитин с грустью смотрел в окно, ему было не по себе с того момента, когда он понял, что был всего лишь пешкой в какой-то масштабной игре. За окном простиралось безрадостное поле, а в отдалении возвышался особо режимный объект — ЛАЭС, Ленинградская атомная электрическая станция.

— Как вы уже, наверное, поняли, — продолжил объяснение Кондрат Тимофеевич, — мы сейчас находимся на одном из секретных наблюдательных пунктов, которые охраняют периметр ЛАЭС от непрошенных гостей. Я специально пригласил вас сюда, — генерал обвел взглядом Мягкова и Ракитина, — чтобы поговорить в неформальной обстановке и подальше от посторонних глаз и ушей. В ходе нашей беседы я посвящу вас во все или почти во все секреты оперативной игры «Улей», участниками которой вы все вольно или невольно оказались. Вы, в свою очередь, можете задавать любые вопросы без всякого стеснения. Сейчас нам не до субординации, нужно форсировать ситуацию. Итак, слушайте и запоминайте.