Бросок кобры

– Только про народ и Россию не говори, слишком фальшиво получится, – сказал Гуров. – Я обычный мент, а не спаситель отечества.

– Пузыристые слова ты говоришь, я толкую о самом простом. Ты, Лева, мент поганый, но не обычный, мне тебя заменить некем. Слушай, не перебивай старших. Я сейчас договорюсь о переводе тебя в бывший псковский санаторий. Часиков в семь к тебе пожалуют несколько ребят из конторы, проведают, так сказать. Ты дремли, зевай, лениво жалуйся на головные боли. А после девяти приедет Станислав, твои шмотки привезет и переправит на твою конспиративную квартиру. В ней ты будешь мучить себя гимнастикой, организуешь штаб по розыску Кобры. Где и как ты его разыщешь, я не знаю. А кабы знал, то сейчас тут не сидел бы и перед сопляком не унижался. Ты сам. Лева, решишь, когда тебе на улицу выйти. Официально руководить розыском будет Станислав, через него и действуй.

– За ним могут установить “наружку”, – сказал Гуров, с хрустом потянулся. – Ну мы данный вопрос решим, Станиславу не обязательно бывать у меня. Сколько людей ты мне дашь?

– Ты, как рыбак, руки не растопыривай. Завтра утречком позвонишь по прямому. Верочке знать не обязательно. Ну, будь здоров.

Орлов махнул рукой и ушел.

* * *

Кобра шел по рынку, расположенному на Ленинградском проспекте, за аэровокзалом. Народу было не протолкнись, торговали всем, от сигарет и зажигалок до вечерних платьев и довольно приличных шуб неустановленного производства, часто с этикетками известных фирм. Он решил, что ему уже пора устроиться на работу, и хотел купить себе подходящую одежонку. Он приглядывался к тому, как одета окружающая публика, и быстро уяснил, что одет нормально, его кожаная куртка турецкого производства терялась среди себе подобных, словно армейский бушлат в солдатском строю. Туфли на нем были фирмы “Топман”, так это может определить лишь знаток, перестать чистить, и будет нормально. Кобра давно обратил внимание, что мужчины в Москве туфли не чистят; при грязище, которая покрывала тротуары, чистить обувь являлось занятием зряшным, бессмысленным. После долгой толчеи в суетливой толпе он выяснил, что россияне одеты однотипно, сегодня не то, что пятнадцать лет назад, приезжего от москвича влет не определишь. Задрипанных, плохо одетых людей было мало, лицом тоже друг на дружку похожи, сосредоточенные, злые, в любой момент готовые к отпору. Исключение составляли пьяненькие улыбки, беспечные лица здоровых парней, явно не покупателей и не продавцов, они и Шли иначе, уверенно, не оглядываясь, явно по делам. Попадались хорошо одетые девицы, как Кобра определил, такие женщины имели здесь торговый интерес либо заскочили купить что-нибудь модненькое, но подешевле.

Кобра приобрел джинсы, не “фирму”, а так, попроще, толстый серый свитер ручной вязки, мягкий и теплый, с воротником под горло. Свитер он купил у старенькой бабки, не торгуясь, она, растроганная, обозвала его душевным человеком, осенила широким крестом. Кобра бывал сентиментален, добавил бабке полтинник и тоже перекрестился. Рука у него не отпала, гром не грянул, и нечего трепаться, бога нет, либо он, словно депутат, так шибко занят решением мировых проблем, что человека не замечает.

Рынком Кобра остался доволен, люди как люди, собой озабочены, а что он редко улыбается, так это в другой стране заметно, в России улыбаются лишь по телевизору.

Место своей работы в Москве Кобра приблизительно определил еще в Ницце, потому трудовая книжка у него была соответствующая, в меру потрепанная, должности от грузчика до завскладом, увольнялся исключительно по собственному желанию; В его представлении любой сотрудник отдела кадров если не гэбист, то агент или осведомитель. Идти в отдел кадров очень не хотелось, но выбора не было. В это утро он долго решал вопрос, бриться ему или не бриться, решил оставить однодневную небритость, заметив, что такое состояние для окружающих наиболее естественно. У Кобры была небольшая дальнозоркость, при чтении он порой пользовался очками, отправляясь устраиваться на работу, он надел очки, они немного мешали. Кобра решил купить себе другие очки с простыми стеклами.

В отделе кадров вместо серьезного мужчины в костюме и при галстуке его ожидали две женщины неопределенного возраста. Точнее, они никого не ожидали, пили чай, говорили друг с другом об интересном, на Кобру глянули безразлично, предложили обождать и продолжали разговор, видимо, веселый, так как все время обе смеялись. Он слонялся в коридоре у кабинета, затем вышел на улицу и в ближайшем киоске купил два “Сникерса”. Когда он вернулся, “девушки” его не узнали, на поклон и “Сникерсы” реагировали шутливо.

– Надя, к нам мужчина пожаловал, – сказала одна.

– Приезжий, – ответила другая. – Желает понравиться.

Кобра сказал, что ищет работу, желательно ночным сторожем, так как днем вкалывает грузчиком в магазине.

– Это можно, – девушка взглянула на паспорт, пролистала трудовую книжку, спросила: – Как с этим делом? – щелкнула себя по горлу.

– Можно, но на службе не употребляю, – ответил Кобра.