Бросок кобры

– Временный, мужик мне понравился, обстоятельный, однако приглядеться необходимо...

– Ясное дело, – перебил Гуров. – Охрана на ночь остается, у вас много дорогих вещей. – Он потерял к разговору интерес, вышел через задние двери во двор, взглянул на машины.

– Тачки наших ребят. Кто на гастролях в Японии был – иномарки купили. На спектакли приезжают, здесь паркуются, сейчас на улице машину не оставишь. Гуров кивнул и ушел внутрь здания.

– Начальник у вас с понятием, – сказал охранник, обращаясь к Крячко.

– Он в цирке работал, – пояснил Станислав и пошел догонять друга.

– Вход со двора – самое уязвимое место, – сказал Гуров. – Завтра с утра выставишь у ворот двоих, самых толковых оперов.

– Почему завтра? – рассердился Крячко. – Что ты уперся в завтрашний день? До семнадцатого еще восемь дней.

– Шестнадцатого поздно, скандал не успеет набрать обороты. Из-за ночной проверки сегодня он опоздал. До дня выборов завтра последние спектакли для детей.

Начальник охраны провел сыщиков в ложу дирекции, и они начали смотреть представление, которое называлось “Лед и пламень”. На программе были изображены изящные гимнасты, рыжеволосая красавица на белом коне и любимец зрителей Юрий Никулин с детской обаятельной улыбкой и в своей знаменитой шляпке-канотье. В первом отделении Гуров насчитал одиннадцать номеров, во втором – четырнадцать, сколько артистов занято в представлении, понять было невозможно.

Арену покрывал тонкий слой льда, возможно, это был и не лед, какое-то иное скользкое покрытие. Занятый мыслями только о террористе, Гуров данным вопросом не интересовался.

Круглая чаша цирка была переполнена, она вмещала две тысячи человек, это сыщик знал. Две с лишним тысячи жизней. Он смотрел на скользящих по арене красавиц и не видел девушек на коньках, ему мерещился кошмар возможного взрыва. Если даже потолок не обрушится и взрыв не сровняет цирк с землей, оставшиеся в живых передавят друг друга.

Девушки в кокошниках скользнули за портьеры, появились традиционные клоуны, которые смешно падали, вызывая восторг детворы.

Гуров подтолкнул Крячко, вышел из ложи, спустился в пустое фойе.

– Я не могу на это смотреть, – сказал он, доставая сигареты.

– Мужчина, здесь не курят, – недовольно предупредила билетерша.

Гуров кивнул. Крячко, стараясь казаться бодрым, сказал:

– Мы возьмем его. Он же не Кио, не может материализоваться из воздуха. Он должен принести пятьдесят килограммов, такой груз в карман не спрячешь.

– Камуфляж под реквизит, провезет со двора.

– Там встанут лучшие сыщики, – возразил Крячко, – снабдим их магнитами, этими щупами, которые использует охрана в том же казино. Лично я считаю, что, когда он увидит усиленную охрану, откажется.

– Антисоциальный психопат, – пробормотал Гуров. – Так врачи называют человека, которого мы ищем. В обыденной жизни нормальный, ничем не примечательный, в экстремальных ситуациях решительный, бесстрашный.

– Что делать с девушками? Они в Москве, я говорил с ними. Конечно, напуганы, но прийти сюда не отказываются.

– Бессмысленно. Он не появится здесь в своем повседневном обличье. – Гуров покачал головой, задумавшись, сел на скамейку рядом с медвежонком.

– Будем фотографироваться? – спросил молодой человек с аппаратом. – Тридцать тысяч вон той девушке, пожалуйста.

– Да, пожалуйста, я заплачу. – Крячко подошел к стоявшему рядом столику, заплатил, получил квитанцию.

– Расслабьтесь, можете его обнять. – Фотограф навел аппарат. – Да улыбнитесь, что вы словно памятник.

Гуров положил руку на шею медвежонка, изобразил улыбку.

– Фотографии после представления.

– Обязательно. – Гуров погладил медвежонка и поднялся. – Спасибо.

Сыщики спустились вниз, прошли к задним дверям, выходящим во двор.

– Кобра может надеть милицейскую форму, – сказал Гуров. – Нет, скорее служебный халат, взять тележку, метлу.

– Ты городишь чушь, – сердито ответил Крячко. – Я же тебе сказал, здесь встанут оперативники. Ночью выставим дежурных, пустим собак.

– Глупости, ночью он не пойдет. Он выберет крайне простой, обыденный ход.

Гуров только подъехал к дому кандидата в депутаты Госдумы Павла Петровича Усова, как у его подъезда остановилась “Волга”, из нее вышел бывший полковник.

– Павел, можно тебя на минуточку! – окликнул его Гуров, высовываясь из машины.

В шесть часов вечера в декабре уже темно. Усов подошел, приглядываясь, узнав бывшего коллегу, остановился:

– Ты? Чего надо?

– Поговорить, сядь рядом, – ответил Гуров. – Ты же не хочешь, чтобы я пришел в квартиру.

– Тебе мало, ты продолжаешь копать. – Усов сел рядом, пытался придать голосу насмешливый тон.

– У меня нет времени на глупые разговоры. Посторонних нет, а мы оба знаем, кто ты такой. Но я приехал по другому вопросу. Ты знаешь, что Яшин, майор Сухов и Артем убиты?

– Нет, но меня это не касается.

– Артем работал на твоем месте, его застрелили в домике, где ты жил до начала своей политической карьеры. А с майором ты виделся неоднократно. Ты много лет был оперативником, подумай.

– О чем? Я не имел к их делам никакого отношения.