Бросок Венеры (ЛП)

-И что из этого? А затем, когда Асиция оправдали, я решил, что теперь это дело прошлое. Но как оно может окончиться, если никто из убийц не осуждён? Как душа Диона может успокоиться? До сих пор я старался избегать таких мыслей, чтобы чувствовать себя свободным от обязательств. До тех пор, пока ко мне домой не пришёл галлус – и не поставил меня лицом к лицу с моим долгом. Да, меня позвала в дорогу Клодия, но не только она.

-И её брат, Клодий?

-Нет. Я хочу сказать, что они оба – представители чего-то такого, что много выше их самих. Начало этой истории положил Дион, но лишь время может показать, чем она закончится. Некая высшая сила, похоже, твёрдо решила сделать меня её участником.

-Немезида?

-Я, скорее, думаю о другой богине: о Кибеле. Это ведь её жрец привёл в мой дом Диона, и он же недавно пришёл за мной. А можно ли считать простым совпадением то, что суд будет проводиться во время празднества Великой Матери – то есть Кибелы? Между прочим, давным-давно, когда этот культ только пришёл к нам с Востока, одна из прародительниц Клодии спасла статую Кибелы от гибели в водах Тибра. А ты видишь здесь связь?

-Папа, ты с годами становишься всё религиознее, - спокойно констатировал Экон.

-Возможно. Если я теперь и не сильнее почитаю богов, чем прежде, то, по крайней мере, сильнее их боюсь. Впрочем, если хочешь, можешь вообще не думать о богах. Считай, что это просто расчёт между мной и тенью Диона. По крайней мере, чувства долга у меня больше, чем благочестия.

Экон с серьёзным видом кивнул. Как всегда, он меня понял.

-Чего же ты хочешь от меня?

-Ещё не знаю. Может быть, и ничего. Разве только чтобы ты выслушивал мои рассуждения и кивал, если что-то в них покажется тебе осмысленным.

Он взял меня за руку:

-Если тебе понадобится что-то сверх этого – обязательно скажи мне. Обещай, папа.

-Я обещаю, Экон.

Он отпустил мою руку. В доме снова послышался вопль кого-то из близнецов. Вообще-то им давно уже пора быть в постели, подумал я. Через неплотно прикрытые ставни я видел, что снаружи уже совсем темно.

-А что об этом думает Бетесда? – спросил Экон.

Я улыбнулся:

-Почему ты решил, что я ей что-то рассказал?

-Что-то сказал непременно, пока ужинал с ней сегодня вечером.

-Да. Историю моего посещения садов Клодии, разве что немного подправленную.

-Ха! Думаю, Бетесда бы оценила по достоинству описание голых купальщиков! – засмеялся Экон.

-Возможно, но я как-то забыл упомянуть о них. Кроме того, я упустил и подробности одеяния Клодии, которые тебя так заинтересовали.

-Полагаю, в первую очередь они заинтересовали тебя, папа. А появление из реки Клодия – голого, как рыба в море?

-Тоже опустил. Хотя брат с сестрой в тот момент, когда я их покидал, в самом деле обнимались.

-И целовались?

-И целовались. Должен же я был дать Бетесде хоть какой-то материал для сплетен.

-И что она думает об обвинениях против Марка Целия?

-Непоколебимо стоит на том, что это бред.

-В самом деле?

-«Быть такого не может!» - говорит она. «Марк Целий не мог совершить такого злодеяния, женщина порочит его!». Я спросил, на чём основана её уверенность, но в ответ получил только взгляд Медузы. У Бетесды всегда была слабость к нашему лихому молодому соседу. Точнее, бывшему соседу.

-Да, теперь она уже не сможет видеть его через улицу.

-И мы все лишились возможности наблюдать, как он в середине дня пытается войти в собственную дверь, с растрёпанными волосами и налитыми кровью глазами. И не увидим, как он пьянствует на улице в компании проституток с Субуры. И не услышим среди ночи, как его пьяные друзья громогласно декламируют похабные стихи…

-Папа, хватит! – Экон уже трясся от смеха.

-Я почти и не шучу, - сказал я, вдруг помрачнев. – Судьба молодого человека под угрозой. Если его признают виновным, то лучшее, на что может рассчитывать Марк Целий – это отправиться в изгнание. Его семья будет опозорена, его карьера на этом и закончится, о любых перспективах можно будет забыть.

-Не думаю, что это достаточное наказание. Если, конечно, он виновен.

-Вот именно: если виновен, - ответил я. – А моё дело – выяснить это.

-А если вдруг окажется, что он ни в чём не виноват?

-Тогда я так и скажу Клодии.

-Думаешь, это будет иметь для неё какое-то значение? – проницательно заметил Экон.

-Ты ведь, как и я, знаешь: действительная виновность или невиновность человека если и могут сыграть в римском суде какую-то роль, то разве что по случайности.

-Ты хочешь сказать, что главная цель Клодии – уничтожить Целия, а не найти убийцу Диона?

-Я допускаю такую возможность. Брошенная женщина…

-Если только это не она его бросила, папа.

-Подозреваю, что это – одна из тех вещей, которые мне предстоит выяснить.

-Если верить слухам, Целий не будет первым мужчиной, которого Клодия уничтожила, - сказал Экон. – Согласись, изгнание и лишение чести – вещи более милосердные, чем яд.

-Ты имеешь в виду ту сплетню – будто она три года назад отравила своего мужа?

Он кивнул.