Брук

— Не хочешь побегать на перегонки? — спрашивает Отщепенец, садясь рядом со мной на песок.

— Возможно, позже. — Я смотрю на него. — А как насчет тебя?

— Хм. — Отщепенец пожимает плечами. — Да я хотел бы. Но сегодня утром я подвернул лодыжку, и она немного побаливает.

— Что случилось?

— О… — улыбается он. — У меня сегодня день рождения.

Как будто это все объясняет.

— Из-за дня рождения ты подвернул лодыжку?

— Да, это семейная традиция. У кого бы ни был день рождения, его первым делом зажимают с утра и немного избивают. Это то, о чем мы с братьями должны помнить.

— Помнить? — спрашиваю я.

— Нашего отца. Когда мы были меньше, он будил нас щекоткой. В конце концов, к этому присоединились все мы, даже наша мама. Ты всегда знал, что проснешься придавленным и щекочущим до слез, в день своего рождения. Мама с папой покинули этот мир, но мы все равно так делаем. Каждый день рождения. Кроме того, мы немного ушли от щекотки, ну ты понимаешь, мы же больше не маленькие дети.

— Значит, вы бьете друг друга.

— Да… но это не так уж и плохо. Тебе это кажется странным, не так ли?

Я отрицательно качаю головой. Их традиции меня не беспокоят. На самом деле, я думаю, что это мило. Но мне жаль Отщепенца. Хайд и Хейден намного выше шести футов, более чем на голову выше Отщепенца, который еще не достиг своего скачка роста… и они сильные. Кажется, у них есть несправедливое преимущество, но От должно быть к этому привык. Как самый юный и самый младший, он является объектом всех шуток. Он всегда в сторонке, не успевает за ними, из-за этого он и получил свое прозвище. Жалко, потому-то его настоящее имя, Хейвен, и оно такое красивое.

— Сколько тебе исполнилось сегодня? — спрашиваю я.

— Шестнадцать. — Он гордо улыбается, словно автоматически становится мужчиной. Потом он отворачивается, и из него вырывается хихиканье… вот и все, опять мальчик. — Мои братья сказали, что если я когда-нибудь поцелую тебя, они изобьют меня до потери сознания.

Ну, что ж. Тогда ладно.

— Они тебе так сказали?

— Нет. Они ничего не говорили. Просто я подслушал, как они спорили. Они оба говорили, что они тебе больше нравятся, а потом все остальное как-то само собой вышло.

— Вот как? — Я качаю головой. Это должно было случиться. — Ты хочешь поцеловать меня?

Отщепенец издает писклявый звук.

— Что? — спрашивает он, широко раскрывая глаза. — Я не знаю! То есть, да. Я бы. Хочу. Но я знаю, что мы этого не сделаем, так что все в порядке. Более чем в порядке, потому что, конечно, я не ожидал, что ты это предложишь. Сделать это. Со мной.

Я рассеянно смотрю на Иву, Когтя и Клару, которые начали новую гонку, и обдумываю ситуацию.

У меня нет никакого желания целовать Отщепенца. Мой план двигаться дальше изменился. Хайд и Хейден невероятны по-своему, но я не готова снова открыть свое сердце. Пока нет, но я знаю, что однажды буду готова. Однажды я найду кого-то, кто будет видеть во мне лучшую, а не одну из лучших.

Я найду любовь, поддерживающую жизнь.

Но мой новый план — сосредоточиться сейчас на себе. Вместо того, чтобы пытаться залечить рану, я буду продолжать делать то, что заставляет меня чувствовать себя сильной. Проводить время с Кларой. Защищать клан. Я могу это сделать. Это делает меня цельной. А некоторые раны нельзя залечить одной лишь волей. Вы просто должны позволить им исцелиться самостоятельно.

Несмотря ни на что, я собираюсь поцеловать Отщепенца. Не для себя, а для него. Удовлетворение внутри меня настолько сильное, что я должна распространять его.

Вообще-то мне хочется быть милой.

— Хейвен? — зову я. — У меня есть для тебя подарок на день рождения. — Затем я наклоняюсь и целую его в губы.

Когда я отстраняюсь, он ошеломлен, но я еще не закончила. Я не могу не улыбнуться, зная, как много мои следующие слова будут значить для него.

— Ты можешь передать обоим своим братьям, что я сказала, что ты лучший.