Брусилов

Для спасения России требовались крутые меры. Пораженная склерозом, слабоумная голова самодержавия неумолимо должна была пасть, а тело страны очищено от паразитов. Ленин и большевистская партия знали путь к спасению трудового народа, они уверенно вели этот народ по пути справедливой борьбы. Но ленинцев, но большевиков было тогда мало, очень мало. А что было делать многим и многим иным честным гражданам России вроде Брусилова и ему подобных, которые не увидели, не поняли еще правду грядущей народной революции? Им приходилось нелегко в обстановке разложения и очевидного распада. Отмахнуться от всего, уйти в свою скорлупу? Или уж догулять оставшееся, а там — после нас хоть потоп?..

Нет. Для Брусилова такой путь был немыслим по самой его душевной природе. Он будет выполнять свой долг, несмотря ни на что. Распутин и его присные распродают Россию своим и заграничным плутократам? Помешать им Брусилов не в состоянии, но он не разрешит темным дельцам крутиться вокруг вверенных ему полков, он не позволит мордовать солдат офицерам-крепостникам, он будет стремиться создать боеспособные, хорошо обученные войска, которые смогут отразить нападение внешнего врага.

Меж тем вооруженные силы России находились в неважном состоянии. Только что закончилась неудачная русско-японская война. В либеральных кругах сделалось модой поносить русскую армию и флот. Слов тут не жалели, оплевывая наряду с настоящим и славное прошлое. Крикливая эта брань не могла, конечно, не оскорбить потомственного военного Брусилова, но он и не думал отвечать, да и вообще относиться ко всему подобному всерьез. Но он, как и другие мыслящие русские офицеры, мучительно размышлял над причинами дальневосточных неудач. За ходом войны Брусилов следил очень пристально. Тут имелась и сугубо личная причина: его младший брат Лев служил офицером на крейсере «Громобой», принимал непосредственное участие в сражениях с японским флотом (в известном бою в Корейском проливе корабль был сильно поврежден, но Лев Алексеевич, к счастью, остался невредим). И вот — поражение на суше и на море. Что же произошло? Как это могло случиться?

Ответ не был прост. Русская армия ни в чем не уступала противнику: ни в подготовке личного состава, ни в вооружении, ни в численности. Все бранили командование, и в общем-то поделом. Но Брусилов хорошо знал генерала Алексея Николаевича Куропаткина, неудачного главнокомандующего на Дальнем Востоке; это был способный, образованный и храбрый военачальник с большим опытом боевой и штабной службы. Почему он так неуверенно руководил войсками под Ляояном и Мукденом, так нерешительно шел вперед, так боялся противника? Так же вяло, с оглядкой действовал и сменивший Куропаткина Линевич — тоже вроде бы боевой генерал в прошлом. А на море? Адмиралы Витгефт и Рожественский тоже боялись решительных действий, чурались смелой атаки, что всегда отличало русский флот.

Почему же, пытался осмыслить Брусилов, почему лично храбрые и опытные военачальники начинали вдруг путаться, проявлять нерешительность и вялость? Не потому ли, что нет твердой направляющей руки сверху, что нет ясных целей и указаний, что стоящие у власти сами не знают, чего хотят, а потому и не в силах ничего определенного потребовать?..

От этих мыслей легче не становилось. Ясно было одно: чтобы Мукден и Цусима более не повторились, следует коренным образом преобразовать в лучшую сторону все военное устройство России. Именно этому, по мнению Брусилова, ему и следовало посвятить себя.

Минувшая неудачная война отчетливо показала слабость подготовки русских офицеров, особенно высшего звена. Брусилову было ясно, что эту подготовку надо решительно и всесторонне улучшать. Но как? У кого учиться? Легко идти вслед за кем-то очень крупным и значительным, за деятелем, всеми уважаемым и признанным. Тогда в его силе соратник черпает собственную силу и решимость, которых может недоставать. Но в предреволюционной России деятелей такого рода не находилось…

Военным министром был тогда Александр Федорович Редигер — образованный и опытный генерал, много лет прослуживший в министерстве, профессор Академии Генерального штаба. Он видел вопиющие недостатки в тогдашней русской армии, даже имел смелость почтительно докладывать о том государю. Но путей для коренных преобразований он не знал, решительностью не обладал, оставался по-стариковски осторожен (хотя и совсем не стар, с Брусиловым они были ровесниками). Неудивительно, что Редигер так ничего крупного и не совершил, а за то, что докладывал о неприятном, был довольно бесцеремонно уволен в отставку. Его сменил уже известный Сухомлинов, деляга и проходимец чистой воды. Чему же мог научиться Брусилов у таких деятелей?..

И приходилось действовать, опираясь лишь на собственный опыт, осторожно прокладывая шаги вперед. На ощупь. В кромешной темноте.