Брусилов

Но сражение нелегко далось и русским солдатам. Брусилов не мог не видеть, что состав армии, как рядовой, так и офицерский, резко изменился. «Это сражение под Перемышлем, — писал он, — беспрерывно длившееся в течение месяца, было последнее, о котором я мог сказать, что в нем участвовала регулярная обученная армия, подготовленная в мирное время. За три с лишним месяца с начала кампании большинство кадровых офицеров и солдат выбыло из строя, и оставались лишь небольшие кадры, которые приходилось спешно пополнять отвратительно обученными людьми, прибывшими из запасных полков и батальонов. Офицерский же состав приходилось пополнять вновь произведенными прапорщиками, тоже недостаточно обученными. С этого времени регулярный характер войск был утрачен и наша армия стала все больше и больше походить на плохо обученное милиционное войско. Унтер-офицерский вопрос стал чрезвычайно острым, и пришлось восстановить учебные команды, дабы спешным порядком хоть как-нибудь подготовлять унтер-офицеров, которые, конечно, не могли заменить старых, хорошо обученных».

С подобной проблемой сталкивались в большей или меньшей степени все воевавшие армии. Впоследствии отмечалось, что Германии удалось сохранять и возобновлять унтер-офицерский состав с бóльшим эффектом. Однако и в России, несмотря на спешку и организационные неполадки, унтер-офицеров готовили не так уж плохо. Каждому известны такие советские полководцы, как Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский, а они получили начальное военное образование именно в учебных командах в годы первой мировой войны и сохранили об этих командах воспоминания как об очень серьезных школах. Другое дело, что существовавшая в русской армии пропасть между офицерами и нижними чинами делала почти невозможным для талантливых людей из народа продвижение по служебной лестнице.

Не так уж плохо обучали и офицеров, вспомним хотя бы А. М. Василевского и Л. А. Говорова, окончивших училище в те же годы. Но, конечно, вполне можно согласиться с горькими словами Брусилова: «Многие из этих скороспелых офицеров, унтер-офицеров и рядовых впоследствии сделались опытными воинами, и каждый в своем кругу действий отлично выполнял свои обязанности, но сколько излишних потерь, неудач и беспорядка произошло вследствие того, что пополнения приходили к нам в безобразно плохом виде!»

Русская армия наступала. В Варшавско-Ивангородской операции сентября — ноября 1914 года австро-германские войска вновь потерпели неудачу. Стойкая оборона и умелые действия Галицийской группы под командованием Брусилова немало способствовали успеху русских войск в Польше. Теперь русское командование замыслило не более и не менее, как вторжение в Германию — в Силезию. Войскам Юго-Западного фронта следовало придерживаться наступательных действий, чтобы обеспечить основную операцию с юга.

Через Сан армия Брусилова перешла сравнительно легко. Австро-венгерские войска, не сопротивляясь упорно, отходили на запад, стремясь прикрыть карпатские перевалы и воспрепятствовать проникновению русских на Венгерскую равнину. К 7 ноября левофланговый 24-й корпус все же сумел сбить врага с главного хребта. Заманчивая перспектива открывалась перед 8-й армией.

Но 8 ноября Брусилов получил директиву главкоюза главнокомандующего Юго-Западного фронта), в которой 8-й армии предлагалось, оставив в Карпатах заслоны, главные силы как можно быстрее перебросить к Кракову, чтобы прикрывать левый фланг действовавшей там 3-й армии. Эта директива вызвала резонные возражения командарма-8: он предполагал, что, как только его войска повернут к Кракову, противник спустится с Карпат, собьет заслоны и выйдет в тыл армии. Но дисциплина прежде всего, и 9 ноября Брусилов отдал предварительный приказ в развитие директивы главнокомандующего фронта. Одновременно он направил Н. И. Иванову просьбу разрешить ему довести до конца операцию в Карпатах. «Немедленное выполнение указанной директивы с выводом частей из боя, не закончив начатой успешной атаки, — аргументировал Брусилов, — считаю опасным для нас, так как противник, оправившись и перейдя в наступление, может еще больше задержать предстоящий марш».

Последовал оживленный и не лишенный резкости обмен телеграммами, но все же 11 ноября Иванов согласился с доводами Брусилова. Операция 8-й армии в Карпатах продолжалась.

Помимо нехватки боеприпасов и продовольствия, армия теперь страдала и от холода: в горах выпало много снега, ударили морозы. Войска оставались в летней форме, и интендантство фронта не проявляло необходимой распорядительности. Хуже всего было с сапогами. Между тем Брусилов запрашивал о зимнем обмундировании соответствующие инстанции еще в сентябре, но получил ответ, что теплые вещи направляются в первую очередь войскам Северо-Западного фронта, там зима, мол, суровее и наступает раньше. Но в горах, как известно, зима приходит рано и бывает лютой. Не ожидая, когда интендантство озаботится, Брусилов распорядился по собственному усмотрению закупать в тылу теплые вещи и немедленно доставлять их в армию.