Брусиловский прорыв

С осени 1915 года А.И. Гончаренко командует 19-м драгунским Архангелогородским полком. Воюет самоотверженно, и в 1917 году он уже генерал-майор. Правда, для Гончаренко, убежденного монархиста, звание, данное Временным правительством, большой цены не имело. После Октябрьской революции ему не раз пришлось столкнуться с ситуацией, когда жизнь его и других офицеров висела на волоске. Решив не сидеть сложа руки, он стал пробираться на юг, где давало первые ростки Белое движение. Во время Гражданской войны Гончаренко служил в Киеве и Одессе, затем — в Константинополе. Согласно преданию, в дни эвакуации белой армии и родились всем известные строки, обращенные к поручику Голицыну и корнету Оболенскому, имевшим реальные прототипы среди знакомых Гончаренко офицеров.

— В провозглашенной Латвийской Республике был принят либеральный закон о гражданстве, — говорит Олег Пухляк. — По нему гражданами республики признавались все проживавшие на ее территории до начала мировой войны. По этой причине Гончаренко решает ехать в Латвию. В Риге его не ждали с распростертыми объятиями, но остаться живым — это тоже немало. Связь с семьей, оставшейся в Петрограде, оказалась оборванной. Каких-либо накоплений у Георгия Ивановича не было, поэтому приходилось браться за любую работу. Он работал кавалерийским инструктором в военной школе, судьей на ипподроме. Писал в газету «Дни», добился статуса постоянного сотрудника газеты «Сегодня».

В 20–30-е годы Галич уже широко известен в литературных кругах русского зарубежья как поэт и публицист. Он опубликовал 13 книг: стихотворения, рассказы, очерки путешествий, воспоминания, романы. Василий Немирович-Данченко характеризовал его как значительного и яркого писателя, в то время как Владимир Набоков жестко критиковал за провинциальность и безыскусность.

— 60-летний юбилей Галича в 1937 году отмечался в Риге широко, — продолжает рассказ Пухляк. — Пусть не было уставленных яствами роскошных столов, но теплых дружеских пожеланий было в избытке.

С приходом советской власти в 1940 году Георгий Иванович был вызван для беседы в органы НКВД. Все знакомые отмечали угрюмое настроение Гончаренко. На сочувствен ные вопросы он отшучивался: мол, был молодой — и настроение веселое было, а сейчас… Предложение сотрудничества с репрессивными органами государства, с которым он боролся в свои молодые годы, Георгий Иванович считал для себя неприемлемым и 12 декабря 1940 года покончил с собой, повесившись в своей квартире.

Немногие знают о подлинности поручика Константина Голицына, человека, чья судьба была связана с Киевом. Поручик князь Константин Александрович Голицын, отпрыск прославленной фамилии государственных деятелей и виноделов России, действительно стал героем этой песни. Из архивных документов известно, что Голицын служил в кавалерии вместе с корнетом Оболенским (тоже реальным историческим персонажем) и события начала 1918 года застали его с эскадроном в Донских степях, воюющим против большевиков. В своем эскадроне, состоящем из офицеров — членов полка Императорской фамилии, поручик ведает вопросами вооружения и боепитания (вот откуда знаменитое «Раздайте патроны, поручик Голицын»). А героем романса он стал благодаря знакомству с Георгием Гончаренко, в годы Гражданской войны.

Это было в январе 1919 года, когда на Украине правила Директория во главе с Петлюрой и Винниченко. Историческая встреча произошла в кутузке Осадного корпуса сечевиков где-то на улице Пушкинской. Гончаренко, снятый с поезда петлюровскими постами под Одессой и опознанный как гетманский генерал, парился на нарах уже несколько дней, когда к нему подселили двух новых соседей: бывшего главбуха киевского Нового банка Беленького и юного Голицына. Первого арестовали за то, что ссужал деньги Скоропадскому, второго — по недоразумению. Его перепутали с престарелым дядей поручика, князем Голицыным, возглавлявшим «Протофис» — организацию, сделавшую в своё время Скоропадского гетманом. В одной камере генерал Гончаренко и будущий герой песни провели целую неделю. На восьмой день начальство решило перевести трёх арестантов в другое место. В качестве охраны к ним приставили старенького сторожа, позвякивающего ключами в одном кармане и пригубленной бутылкой горилки в другом. Чтобы узники не сбежали, сторож взял в руки их вещи, в которых, на его взгляд, находились ценности. Он почему-то решил, что конвоируемые не решатся бросить вещи ради побега. Когда странная процессия вышла на Крещатик, генерал присел, чтобы завязать шнурок, а банкир и поручик рванули вперёд. Сторож бросился за ними, но на полпути остановился, вспомнив, что за его спиной остался Гончаренко. Георгий Иванович тем временем быстрой походкой шёл в противоположную сторону. Сторож только и смог, что сокрушённо потрясти ключами в спины беглецов.