Брусиловский прорыв

Кроме прочего, Барановичи являлись одним из крупнейших железнодорожных узлов в русских западных провинциях. Генерал-квартирмейстер Ставки первого состава ген. Ю. Н. Данилов так характеризовал барановичский железнодорожный узел, близ которого в первый год войны располагалась Ставка Верховного Главнокомандования: «Местом расположения ее было избрано м. Барановичи, где сходились важнейшие железнодорожные линии западно-пограничного пространства; последние соединяли Ставку с фронтом, флангами и тылом» [128]. Россия вообще была слаба в рокадных (меридиональных) магистралях, что делало проблематичной переброску войск с одного фронта на другой.

Иначе говоря, русское оперативное планирование строилось в расчете на существующую группировку войск и минимальные резервы в ходе развития операции (именно поэтому ген. А. А. Брусилову, имевшему в резерве только одну пехотную дивизию, не удалось развить успех Луцкого прорыва 8-й армии ген. А. М. Каледина). Именно здесь сходились железнодорожные магистрали Минск – Барановичи и Сарны – Лунинец – Барановичи. Так что немцы попросту сосредоточили здесь те силы, что могли быть переброшены и под Ковель, куда отчаянно рвалась 8-я армия, и на виленское направление, куда, по весеннему замыслу Ставки, должны были наступать армии Западного фронта.

Существовала и чисто психологическая причина неуверенности в собственных силах, о чем говорилось выше. А. А. Свечин впоследствии говорил: «Надо сказать, что хотя Западный фронт и должен был нанести главный удар, но у главнокомандующего ген. Эверта в то время было такое же психологическое настроение, какое было впоследствии на Юго-Западном фронте, когда от него требовалась поддержка Румынского фронта. Под влиянием предыдущих неудач на своем фронте, учитывая опыт операций германцев на Французском фронте, Эверт не верил в успех. Поэтому он всячески отказывался от наступления и, придумывая для этого различные предлоги, с величайшей готовностью слал Юго-Западному фронту и резервы, и снаряды. Между тем этот фронт, в свою очередь, отказывался от всего, лишь бы было наступление на Западном фронте. Поэтому, когда Эверт сам заговорил, что вместо Виленского направления, в связи с успехами Юго-Западного фронта, было бы целесообразно развить наступление против Барановичей, то Ставка быстро согласилась и перевела центр наступления Юго-Западного фронта на Ковель» [129].

Таким образом, помимо намерения прорывать неприятельскую оборону совместно с Юго-Западным фронтом, главкозап ген. А. Е. Эверт мотивировал выбор участка под Барановичами еще и необходимостью овладеть сильнейшим железнодорожным узлом. Вильно, конечно, являлось столь же лакомым куском, но там не было удачного наступления соседа, а стоял Северный фронт ген. А. Н. Куропаткина, настроенного еще более пессимистично, нежели генерал Эверт. Разве главкозап не понимал этого?

С отходом русской Действующей армии восточнее Вильно и Барановичей русская сторона, по сути, лишилась рокад в ближайшем войсковом тылу. Теперь резервы приходилось перебрасывать кружным путем через тыловые ветки, вплоть до Киева. А потребность в рокадной линии была столь велика, что усилиями железнодорожных войск во имя соединения линий от Минска на Сарны через Барановичи в районе обстрела тяжелой германской артиллерии была построена специальная круговая ветка. То есть барановичский железнодорожный узел был русскими воспроизведен вновь, в районе расположения 3-й и 4-й армий Западного фронта, но теперь уже без сильной станционной инфраструктуры. И более того – ветка находилась под неприятельским обстрелом, и потому поезда ходили преимущественно в ночное время. Небольшие станции на окружности носили названия по именам дочерей императора Николая II: Ольгино, Татьянино, Мариино [130]. Центральной же точкой района являлась станция Столбцы.

К сожалению, руководство Ставки пошло на поводу у главкозапа. Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего ген. М. В. Алексеев превосходно знал, что армиями Северного фронта командует точно так же отказывавшийся в свое время от летнего наступления ген. А. Н. Куропаткин. Генерал Алексеев понимал, что благоволение императора Николая II к А. Е. Эверту и А. Н. Куропаткину огромно. Поэтому ген. М. В. Алексеев позволил перенести удар под Барановичи, хотя превосходно сознавал, что прорыв сильно укрепленного неприятельского оборонительного фронта требует длительной подготовки.