Брусиловский прорыв

В Ковельском укрепленном районе группа ген. А. фон Линзингена была объединена с 4-й австрийской армией ген. К. Терстянски фон Надаса и германской группой ген. Г. фон дер Марвица из четырех пехотных дивизий. Эта группа войск должна была бить с севера. Пополненные резервами 1-я и 2-я австрийские армии удерживали фронт против русской 11-й армии. И, наконец, Южная германская армия ген. Ф. фон Ботмера вместе с 7-й австрийской армией ген. К. фон Пфлянцер-Балтина составили группу наследника австрийского престола эрцгерцога Карла, которая должна была бить ударом встык между русскими 7-й и 9-й армиями. Наступление было назначено на 17 июня на северном фасе и на 20-е на южном.

Австро-германское контрнаступление явилось шагом, несомненно, вынужденным, но одновременно и жизненно необходимым. Противник не мог не наступать без боязни быть окончательно опрокинутым и отброшенным на запад еще далее – за Ковель и Львов. Как говорит генерал Людендорф, «это был один из тяжелейших кризисов на Восточном фронте. Надежды на то, что австро-венгерские войска удержат неукрепленную линию Стохода, было мало. Мы рискнули еще больше ослабить наши силы [севернее Полесья], на это же решился и генерал-фельдмаршал принц Леопольд Баварский. Несмотря на то что русские атаки могли в любой момент возобновиться, мы продолжали выискивать отдельные полки, чтобы поддержать левое крыло армии Линзингена северо-восточнее и восточнее Ковеля. Если бы это крыло откатилось еще дальше, то трудно даже себе представить, что бы с нами случилось. Протекали очень тревожные дни. Мы отдали все, что могли, и знали, что если противник нас атакует, то нам неоткуда ждать помощи»[187].

Между тем 15 июня русская 9-я армия возобновила наступление на Днестре в общем направлении на Коломыю. Войска группы эрцгерцога Карла, сами готовившиеся к наступлению, были застигнуты врасплох, а дислокация подразделений, соответствовавшая наступательному плану, не позволила австрийцам сразу же перейти к успешным оборонительным боям. За десять дней боев русские войска ген. П. А. Лечицкого опрокинули противника в долине Прута, причем наступление развивалось по обоим берегам реки.

После обозначившегося отката неприятеля в наступление перешла и 7-я армия ген. Д. Г. Щербачева. Русский порыв вскоре выдохся вследствие отсутствия резервов, так как обещанные Ставкой дивизии еще не успели прибыть в 9-ю армию. Однако планы врага на южном фасе Юго-Западного фронта были расстроены, а сам он понес очередное поражение, ликвидированное лишь подходом двух германских дивизий ген. Р. фон Крэвеля.

Тем не менее 17 июня ударная группировка генерала А. фон Линзингена все-таки перешла в наступление на Волыни. При этом немцы, как обычно, стремились устроить «Канны» местного масштаба, срезав дугу русского фронта, слишком сильно выпятившегося вперед на реке Стоход. Этим контрнаступлением противник окончательно сорвал вероятные русские планы относительно наступления на львовском направлении: «Широкий прорыв фронта, образовавшийся в первой половине июня между 1-й и 4-й австро-венгерскими армиями, который открывал свободный путь к Львову, союзники замкнули. В данный момент именно здесь группа Марвица эффективно нажимала на русских. Этим до известной степени ликвидировались непосредственные последствия поражения на поле боя под Луцком»[188].

Ожесточенные встречные бои шли на протяжении пяти дней, причем все это время русские готовили собственное широкомасштабное наступление, которое, собственно говоря, и началось на Юго-Западном фронте 22-го числа, сразу после отражения неприятельского натиска. Согласно замыслу Ставки Верховного Главнокомандования, новое наступление должно было идти усилиями армий обоих фронтов – Западного и Юго-Западного.

19 июня новое наступление русских армий получило начало своего развития, причем на этот раз операция проводилась войсками двух фронтов, и поэтому можно сказать, что здесь закладывались основы тех масштабных стратегических наступательных операций, коими будет так богата история Второй мировой войны. Вся армия ощущала, что перелом в ходе войны уже наступил, и теперь требуется «поднажать», не допустив грубых ошибок, и тогда противника будет ждать кампания 1915 года, только наоборот – в качестве побежденных. Например, один из будущих лидеров Белого движения М. Г. Дроздовский летом пишет сестре: «Несмотря на частичные неудачи, которые время от времени выпадают на долю наших армий, в общем дела идут хорошо… Самое важное, конечно, то, что у немцев окончательно вырвана из рук инициатива согласованными действиями союзников. Немцы уже нигде не наносят ударов, они только отбиваются… и положение наше в общем настолько прочное, резервы так велики, что никакие активные попытки противника, буде ему удалось бы что предпринять, уже нам не страшны… Можно думать, что наступил перелом»[189].