Бруски. Том 1

– Как-нибудь, как-нибудь… Это вон Митька Спирин намеревается лошадь зимой прокормить «как-нибудь».

Перебраниваясь, они направились в поле.

Яшка выскочил и, упираясь руками в край оврага, долго смотрел, как они ходили, нагибались, щупали невспаханную землю. Потом Кирилл что-то сказал Давыдке. Яшка услышал только некоторые слова: «Ступай… Расчет… Чеками… пятьдесят копеек гектар…» И Давыдка зашагал в коммуну, а Богданов и Кирилл свернули к озерам.

Озера пыхтели, сочились под лучами солнца. По полю бежала тень облака. Вот она наскочила на озера и покрыла их, окутала Кирилла и Богданова, четче выделяя вихрастую голову Богданова и широкую стройную спину Кирилла.

Яшка скрылся в кустарники. Он из разговора Кирилла ничего не понимал, не желал понимать, ему хотелось только – поговорить с Кириллом о Стешке, о себе, и он ждал, когда отстанет Богданов. Стоял в кустарнике и невольно вслушивался.

Кирилл рассказывал о том, что цементный завод «Большевик» заказал им пятьсот тысяч пудов торфа, что из-за этого много было спора и что О' торфе там давно уже знали…

– Говорят, здесь его хватит лет на пятьдесят для завода… а то и больше.

– Да, торфа неисчислимо, – согласился Богданов. – Здесь хорошо бы поставить электростанцию…

Кирилл стал гнуть свое:

– Людей только у нас не хватит. Хотя людей позовем из Широкого, из Алая, из Никольского… Надо всех двинуть в коммуну.

– Ты, – Богданов посмотрел на него и постучал себя ладонью по голове, – тут у тебя как – не продуло?

– Перепугался? – Кирилл снял фуражку, обеими руками вновь глубоко напялил ее на голову и стал похож на торгаша. – Я тоже вначале перепугался… Но выкладки… Ты знаешь – мужики погнали скот на базар. Что это? Говорят, перед тем как корабль собирается утонуть, с него бегут крысы… Это тоже нечто вроде крыс… Единоличник тонет – и гонит все со двора. Тут, брат, и прохлопать недолго… Надо ловить момент.

– О! И голова же у тебя: как тыква! – сурово произнес Богданов, и, думая, что Кирилл шутит, сам начал шутить и, удаляясь в поле, добавил: – Торопишься ты… жить торопишься. Этап, брат ты мой, это тебе не канавка. А ты хочешь через этап перепрыгнуть, как через канавку.

Кирилл что-то пробормотал, потом присел на пень, но тут же встал и крупным шагом пошел в коммуну.

Яшка двинулся за Кириллом, волнуясь, не зная, как начать с ним разговор. Он придумывал разные фортели: то хотел забежать вперед и, будто неожиданно натолкнувшись, завести разговор о хозяйстве, потом перейти на то, что ему нужно; то пытался просто окрикнуть его и потребовать от него ответа; то думал запеть, чтобы Кирилл сам обратил на него внимание… И только потом, когда Кирилл уже вошел в парк и так же быстро направился во двор, Яшка кинулся к нему и позвал:

– Товарищ Ждаркин, на минутку, – сказал он, вспоминая, что так – «на минутку» – всегда говорил начальник исправтруддома.

Кирилл от неожиданности круто повернулся и выставил вперед кулаки.

– А… Робеешь! Не узнал?

Кирилл пристально всмотрелся и, стараясь быть веселым и радостным, протянул руку.

– Узнал. Как же? Такую птицу да не узнать.

– Потолковать хочу с тобой.

– Что ж, давай, – предполагая, что Яшка намеревается попросить работу, согласился Кирилл и поглядел на двор, страстно желая, чтобы его кто-нибудь позвал в контору.

– Пойдем в сторонку, – предложил Яшка.

– Слушаю, – сказал Кирилл, не двигаясь с места и твердея голосом. – Ты только поскорее: дела не ждут.

– Ничего… подождут… Строитесь?… Хорошо, – начал Яшка и опустил голову, напоминая Кириллу вола, идущего по льду. – Впрочем, давай прямо, – он поднял голову, зло глядя на Кирилла. – Жену ты у меня отбил.

– То есть как это отбил? – и Кирилл смолк, видя, как лицо у Яшки побагровело, а на носу появились капельки пота. – Зря, Яша, ты вздыбился, – мягче добавил он, желая утешить Яшку, но тут снова смолк, поняв, что Яшку растревожило совсем другое, а не его слова.

На меловом берегу Волги стояла, стягивая с себя сорочку, полунагая Стешка. Стянув сорочку, она свернула ее, положила на меловой камень и, перебирая ногами гальку, тихо пошла к воде. К воде она приближалась тихо, медленно, словно намеренно дразнила их, стоящих над крутым обрывом.

Залитая лучами солнца, Стеша несколько секунд поднималась на носках, рассматривая свое отражение в реке… потом вошла в воду по щиколотку, нагнулась, обмакнула палец, провела им по груди, дрогнула от влажного прикосновения и быстро стала погружаться, – вся сбитая, упругая, с сизой бороздкой на спине.

Кирилл дернул Яшку:

– Пойдем. Все-таки… неудобно.

Они разошлись и через секунду, не замечая друг друга, снова смотрели из густого кустарника на Стешку.

Стешка уже была по шею в воде и все шла, точно намеренно желая погрузиться на дно Волги. Вода залила ей подбородок, пучок волос намок, расползся. Она закинула лицо, и ее розовые уши коснулись воды. А она все шла, все больше погружалась, все выше закидывала лицо.