Брутальная Падме, или Новая судьба королевы (СИ)

Чтобы усилить эффект, невзирая на то, что после покушения меня постоянно и всюду сопровождала охрана, её я оставил при входе в зал. Правда была, лишь видимость беззащитности, а кроме нужного впечатления, я преследовал и другую цель. Разговор явно должен будет затронуть слишком много прямо или косвенно вещей, что лучше оставить вне ушей даже крайне лояльных гвардейцев.

Часть из которых получала двойную зарплату из моих и матери рук. Увы, при всем уме она похоже не знала простую истину, купить можно не всё. А лучшую лояльность рождают не деньги, а идейность и уважение к нанимателю. Многие из гвардейцев, впрочем этот принцип, вообще был довольно распространен у меня, видели от меня достаточно, чтобы понимать, я не совсем простой наниматель. И моё отношение к ним уже не раз помогало мне в жизни.

Мама родила меня в 53 года. В Республике, с её медициной, ну, если вы могли себе позволить её в полном объеме, это был расцвет жизни для расы, к которой мы принадлежали. Уже вполне зрелая, но ещё более чем бодрая и активная. Значимый спад нередко начинался, лишь после 70, а то и к 80 годам. Оставляя за рамками сильных одаренных, кои ухитрялись значимо обходить возрастные ограничения для обычных разумных.

Сейчас моей матери, было уже почти 67 лет, но встреть я её в своем старом мире, не дал бы и 50. Очень стройная до сих пор, она вовсе не вела праздный образ жизни. К тому же не чуралась, в разумных пределах, медицины. Свой относительно невысокий рост я приобрел от матери. Хотя, может это мне с моим мужским сознанием, её 169 см казались слишком низкими. Всё же в прошлой жизни и в мужском теле у меня было 186 см. А сейчас, невзирая на постоянные занятия спортом, в том числе растяжками, и то, что мне пока было, лишь 14 лет, а значит организм еще будет расти — уже было понятно, что ориентироваться в этом придётся на мать. Это было то немногое, кроме женского тела что рождало дискомфорт.

Ну, ещё и странные сны, которые доставали меня уже почти полтора года, до сих пор пытаясь навязать мне материнство. Впрочем, с ними я смог наконец справиться. Более-менее. Чему немало помогли прошлые занятия с джедаем. Хотя было подозрение, что это непонятное давление затаилось.

Не хотелось бы уподобиться местным конспирологам, что чуть ли не всё оправдывая кто Силой, как таковой — считая её Мировым коллективным разумом. А кто и вовсе, предполагая наличие в ней неких неведомых отдельных сущностей, что влияют на физический мир её посредством. Да, таковых в Республике хватало. И речь шла не о джедаях или «сказочных» ситхах, а именно о мире мистики и высших энергий.

Я бы и рад в этот бред не верить, но в последнее время моя уверенность пошатнулась. Конечно, ответ мог быть банальным. На меня кто-то вполне материальный осуществлял воздействие.

Но во-первых, я «испытывал» желание забеременеть в совершенно разных местах и обстоятельствах. Чётко в «кровящие дни». И рядом со мной либо были разные люди, либо не было их вовсе. Это не говоря о том, что теперь я постоянно носил защиту от внешнего воздействия на разум.

Но это никак не сказывалось на стабильном, периодическом давлении по теме деторождения. И лишь медитации стали наиболее действенным средством купирования подобного. А потому оставалось подозревать — это идёт изнутри, а не навязано извне. Видимо, моё рождение сильно пошатнуло некие местечковые устои нынешнего мира на планах энергий Силы. Наиболее очевидным было конечно, исходя из куцых знаний прошлого мира о детище Лукаса, что дело в изменении уже внесённом.

Ликвидировав Энакина, по понятным причинам я пресёк линию наших потенциальных детей. Люка и Леи. Могло ли это породить ту хрень, что появилась у меня после полового созревания? Это было пространство откровенных домыслов. Увы, пока мне не с кем было посоветоваться в этом.

Я выкинул явно неуместные сейчас мысли и, пройдя внутрь, продолжил наблюдать за матерью.

Правильные, элегантные черты лица, чуть припухлые губы, да насыщенно серого цвета глаза. Вот то, что видели окружающие при первой встрече с матерью. Только если приглядеться, можно было заметить отблеск властной твердости в глубине её глаз. И именно его я увидел, когда только вошел в зал. Гостевой, что, похоже, подавал мне определенный сигнал и должен был настроить на правильный лад. Увидев мою понимающую улыбку, предварившую поклон и приветствие, мать тихо хмыкнула и жестом пригласила присесть в соседнее кресло. Символично было то, что оба они стояли перед окном, по направлению к обычному миру, городскими шпилями заметно не достающими до помещения, в котором мы находились.

— Ты позвала, я сразу пришла. Как и сказала, если меж нами кто-то попытался внести рознь, то я готова ответить на все твои вопросы, кои тебя, мама, волнуют, — я сел в кресло, принял максимально расслабленную и внешне беззащитную позу.

— Неужели на все? — мама улыбнулась, а тон её навевал на мысли, что сейчас ко мне подойдут и подоткнут одеяльце, чтобы мне было теплее и уютнее. Правда взгляд с этим диссонировал. Он навевал впечатление прищура, за прицелом.