Брутальная Падме, или Новая судьба королевы

Когда пару секунд спустя северная стена начала разлетаться крошевом под выстрелами гвардейцев с площади, стрелок уже проскочил до середины офиса. И почти одновременно с тем, как внутрь влетели ракеты, запущенные охраной Падме, стрелок проломив южную стену, ранее специально ослабленную, вывалился наружу.

Спустя пару мгновений верхушка здания за спиной, будто живое существо корчась в пароксизмах боли, с грохотом сжалось.

Стрелок нырнул в пространство между зданиями. Перешедшие на форсаж двигатели всё сильнее ускоряли его полёт. Этажи мелькали, как в калейдоскопе. Фигура же стрелка всё дальше уходила от башни. Вскоре показалась лёгкая дымка смога и тумана, начинались нижние уровни. Пролетев под крупной аркой, в виде здания построенного по типу моста между двумя небоскрёбами, фигура на миг исчезла из виду, но спустя неуловимую заминку появилась вновь и ещё быстрее рванула на нижние уровни.

Когда час спустя служба безопасности Сената взяла, при активном участии гвардейцев Падме, штурмом крупный рассадник криминалитета, куда залетел стрелок, они обнаружили, лишь пустой и очень дорогой скаф, с довольно хорошим встроенным искином.

Ранее, строго по расписанию, шатл из собирающих мусор, подхватив заполненный контейнер с отходами, неторопливо взмыл в небо и унёсся в космос. Там, в череде своих сородичей, он поторопился встроиться в нескончаемый поток оных. Караван автоматических мусорщиков летел к светилу, сильно не долетая до которого, они сбрасывали свой груз, торопясь вернуться за новой партией на Корусант.

Столица являлась крупнейшей по населению планетой Республики. И она порождала неимоверные объемы отходов. Утилизировать их на самой планете — это разорило бы даже богатый Сенат. Засорять же космос — притом, что в системе всегда было столпотворение кораблей, так же никто не позволил бы. Зато местное светило, являясь прекрасным бесплатным утилизатором, с лёгкостью пожирало весь поток отходов, что перманентно порождал Корусант.

***

Крышка откинулась, и перед Ханом предстала гора хлама. Он кинул взгляд на таймер — до сброса осталось всего ничего. Он торопливо заколотил по стенке контейнера, вглядываясь в кучу мусора.

— Живее, приятель, скоро шатл пройдёт рубеж сброса, автоматика спутников у светила засечёт нас, если мы проявим себя после этого. Несколько мгновений ничего не происходило и Хан подумал, что ошибся с каналом связи и его не слышат.

Но вот куча зашевелилась и наружу показалась крупная фигура в скафандре. Она кивнула и, торопливо перевалившись через край, опустилась на крепления, удерживающие большой контейнер в открытом космосе.

— Ну, ты зажёг! — покачал головой поражённый Хан.

Старый друг, да что там, главнее — единственный бескорыстный друг. Несколько месяцев у Хана ушло, чтобы придти в себя и хоть минимально поправить здоровье в той поганой деревеньке в джунглях. Потом были долгие поиски и выяснения, куда делся компаньон и друг — Чубакка.

Удача, что того выкинули будто ненужный мусор. Казалось, о нём просто забыли. Повезло, что он нашёлся на старой королевской яхте одной поганой королевы. Видимо, той разонравился свой личный корабль и она отправила его на сохранение на склад. Туда же попал, лежащий в её внутренностях и замороженный в плите из карбонита компаньон.

Но сколько же намаялся Хан потом. Разморозить друга оказалось мелочью, абсолютно несравнимой с тем, что пришлось делать потом. Вуки явно пытали. Не физически, но ломали мозги. О, сколько Соло клял эту тварь — Падме, чуть не убившую самого Хана и промывшую мозги его другу.

Первое время Соло работал на чистом упрямстве. А вуки учился даже просто говорить. Не говоря уже о теле. Почти год ушло на восстановление. Чубакка изменился. Чудом, что он вообще выжил и смог стать нормальным. Иногда, сидя перед головизором, читая новости, он так смотрел на экран, что Соло становилось жутковато. Нет, в ярости Чубакка и раньше мог дать жару. Но быстро и мощно загораясь, он так же споро остывал.

Сейчас компаньон хранил ярость заметно меньшего градуса, зато долго. Изменилось и другое. Раньше Чу с относительным неприятием относился к волуляторам, что позволяли, после прикрепления на шею, без проблем улавливать сокращения связок представителей вуки, переводя их в звук на любом языке.

Теперь, может потому, что у Чу были проблемы со связками, может ещё почему, но он вскоре достал отличный вокулятор и теперь общался с другом на общем. Говорить на родном он конечно не прекратил, но из-за последствий пыток и проблем с восстановлением, теперь речь его звучала немного с искажением. Как шутил Хан — акцентом.

***

— Дело решено, — я устало, будто тяжелейший груз упал с моих плеч, выдохнул.

— Я сам хотел отомстить этой суке, но Чу, приятель, ты заварил такую кашу, что дело вовсе не закончено, а лишь началось.

— Думаешь, нас будут искать? — скупо усмехнулся я.