Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят

– Не понял? – дернулся я, чувствуя, что не надо бы так, спокойнее нужно, равнодушнее. Интерес должен присутствовать только как любопытство, не больше.

– Завалил ты? – спросила она спокойно, хотя словцо произнесла… Как бы это… Профессиональное.

– Ты что?

– Когда мы с тобой общались в одну прекрасную ночь… Помнишь? У тебя из шкафа что–то выпало. Хорошо так громыхнуло.

– Жорино произведение?

– Там был еще пистолет с глушителем.

– А, да… Что–то такое припоминается, – я уставился в светлеющее небо с совершенно дурацким выражением лица, будто мне действительно припомнилось что–то странное. – Но другие впечатления той ночи мне запомнились гораздо лучше, – сказал я, поворотив глаза от неба к Жанне. – И подавили все другие воспоминания.

– Откуда он у тебя? – Она смотрела на меня исподлобья, твердо, не мигая. Может быть, только теперь я понял, что передо мной не просто веселая курортная девочка, передо мной более серьезное существо. И внутри у нее не только солнце, как мне показалось в самом начале на пляже.

– Понимаешь, – я провел рукой по воздуху, охватывая жестом весь Карадаг. – Эта штуковина была в номере, когда меня туда только поселили. Как–то стало холодно… Как и тебе, помнишь? И я выдернул из стопки одеяло. Он и вывалился. Я поудивлялся и опять засунул его на место. Вещь все–таки ценная, опять же может пригодиться.

– Где он сейчас?

– В море забросил.

– Когда?

– Когда все это случилось… Думаю, как бы не влипнуть. И быстренько напрямик, через забор… Здесь метров тридцать… И забросил. Взял за глушитель, размахнулся и… – Когда врешь, нужно в рассказ насовывать побольше подробностей. Они могут быть глупыми, наивными, дурацкими, главное, чтобы они были и чтобы их было много. – И забросил. Он плюхнулся и утонул. Металл в воде тонет.

– Куда ты его забросил? – с непонятной настойчивостью допытывалась Жанна.

– А вон туда, – махнул я рукой в сторону моря.

– Ну, смотри, – она взглянула на меня с искренней обеспокоенностью. – А то как бы действительно не влипнуть.

– Авось.

– А я как увидела… Сразу вспомнила твою штуковину… – Жанна продолжала испытующе смотреть мне в глаза.

– Нет–нет, я не видел этого человека. И одет он как–то не по–коктебельски… Слишком серьезно одет.

– Дождь был вечером, в шортах прохладно… Нормально одет. – Она снова шагнула к толпе, окружавшей труп, и я поплелся следом.

Некоторое время мы молчали, вслушиваясь в бестолковые суждения. Кто жалел бедолагу, кто выискивал в нем какие–то криминальные признаки, вспомнили его жену, детей, но, как бы там ни было, разговор шел нервный. Труп среди пляжной публики – это настолько несовместимое, настолько чуждое зрелище, что даже пьяная визжащая компания была шокирована – как все, оказывается, близко, как все, оказывается, рядом.

– Профессионал стрелял, – обронила чуть слышно Жанна, но я разобрал ее слова.

– Почему ты так думаешь?

– Контрольный выстрел в голову. Остальные ранения не были смертельными. Живот, плечи…

– Он тоже с пистолетом, – сказал я негромко, для Жанны.

– С чего ты взял? – резко обернулась она.

– А вон ствол торчит из–под полы пиджака, – я указал на еле видный срез глушителя. Если бы я не знал, что у него есть пистолет, то никогда бы не увидел этот маленький черный кругляшок. Но поскольку я кое–что знал, то не столько смотрел на Мясистого, сколько выискивал – где же пистолет, неужели уперли ночные влюбленные? И когда наконец увидел – облегченно перевел дух. Значит, следствие направится в нужную для меня сторону, в нужном направлении. Значит, это не убийство отдыхающего, а крутые разборки каких–то злобных, кровожадных банд. То на татар грешат, то на чеченцев, афганцев…

Пусть разбираются.

Знающие люди выстроят версию грамотную и убедительную.

Дальнейшее было для меня полной неожиданностью – Жанна, не колеблясь, шагнула вперед, склонилась над трупом и откинула полу пиджака. Пистолет был в руке у Мясистого. Он умер, так и не выпустив оружия из рук. Ну что ж, наверно, мужественный был человек. Интересно вот только, сколько заплатили несчастному за его отвагу?

А ведь все могло быть иначе – все шло к тому, что толпа вот так же стояла бы вокруг меня и я вот так же, отвратительно изогнувшись мертвым своим телом, потешал бы пьяную компанию. И Жанна, глядишь, всплакнула бы, увидев любимые глаза мертвыми… Шучу.

– Не трогайте, девушка! – вдруг тонко взвизгнула женщина. – Не надо ни к чему прикасаться! Придет милиция – может, какие–то следы обнаружатся!

– Да, девушка, отойдите! – подхватил мужик свежую мысль. – А то потом затаскают!

– Не отвертитесь!

Жанна неохотно отошла, остановилась, не оборачиваясь, но и не прикасаясь ко мне. Я качнулся вперед, положил руки ей на плечи, она прижалась лопатками к моей груди.

– А откуда ты знаешь про контрольный выстрел? – спросил я, наклонившись к самому ушку, даже слегка коснувшись его губами.

– Детективы надо читать, – полуобернувшись, она все еще не спускала взгляда с Мясистого, будто ожидая от него чего–то, будто мог он еще простонать, завалиться на бок, попытаться встать.

Нет, не встанет, я уже знал точно.

Сам об этом позаботился.