Бубновый туз

На первый взгляд район выглядел пустынным. Только в какую-то подворотню тенями проскочило два человека. Но чем ближе Кирьян подходил к Ордынке, тем беспокойнее становилось на его душе. Фартовый понимал природу своей тревоги, она появлялась всякий раз, как только ему начинала грозить какая-то опасность.

Шаги его теперь были не столь уверенными, как всего лишь несколько минут назад, чувства обострились, и он словно каким-то внутренним зрением увидел, где и сколько человек поджидают его.

Стараясь держаться в тени, Кирьян скользнул в переулок. У стены на фоне светлого фасада он различил темные силуэты.

Сомневаться не приходится — чекисты пришли по его душу. Вот он, момент истины, есть возможность испытать судьбу.

Шагнув вперед, Кирьян вышел на свет. Фигуры, перемещавшиеся во дворе, вдруг застыли. Это оцепенение продолжалось всего лишь какую-то секунду, а затем откуда-то сбоку ринулись две тени, пытаясь отрезать ему путь к отступлению. Не вынимая рук из карманов, он дважды выстрелил и тотчас потерял к ним интерес. Знал, что попал. Не важно куда, во всяком случае, они выключены из боя и более не опасны.

Теперь прямо перед собой он увидел плотную группу людей. Они что-то надрывно кричали, очевидно, требовали, чтобы он бросил оружие. Пригнувшись, Кирьян выстрелил в ответ. Видел, как они безрассудно, позабыв об опасности, набегали на ствол, и ему ничего более не оставалось, как нажимать на курок.

Кирьян понимал, что позади него выход уже блокирован, надо прорываться вперед, в глубину двора, откуда есть проход в узкий переулочек, темный и извилистый. Быстро перемещаясь от дерева к дереву, Кирьян стрелял в набегающие тени, замечая, как они спотыкаются и падают на землю. Успев рассредоточиться, чекисты укрылись во дворе. Ну и ладно! Оно и к лучшему. Вот один из них поднял руку, пытаясь поймать его на прицел. Кирьян выстрелил, заставив прыткого чекиста дрогнуть, пуля, предназначенная для Кирьяна, пролетела мимо, ударив в стену над головой.

Кирьян продолжал стрелять в рассыпавшихся по двору чекистов, не давая им подняться. Вот наконец и переулок, Кирьян стремительно побежал на соседнюю улицу. Позади запоздало прогремело несколько выстрелов.

Кирьян прекрасно знал этот район. Он тут же шмыгнул в соседний двор — темный и запутанный, как лабиринт, перескочил через забор, взобрался на сарай, примыкавший к каменному строению, и спрыгнул в соседний переулок, темный и узкий.

Вот теперь вы меня не достанете, товарищи чекисты!

Вокруг никого, кроме разве что приблудного пса, стоявшего у подворотни и настороженно наблюдавшего за ним. Пес решал задачу — облаять неизвестного или подобру уйти подальше. Постояв несколько секунд, выбрал благоразумный вариант.

На Кирьяна напал кураж. Такое с ним случалось. Интуиция подсказывала ему, что сегодня он не умрет. А следовательно, можно подергать за хитон своего доброго ангела-хранителя. И ноги сами, вопреки его желанию, повели к дому.

В этой квартире, которую он снял в Сивцевом Вражке у какого-то забулдыги, живущего под Москвой у сожительницы, Кирьян не был уже дней десять. Об этом его логове мало кто знал. Прежде чем прийти сюда, он всякий раз петлял по переулкам и, только убедившись, что за ним не следят, решался войти.

О том, что квартира взята под наблюдение, Кирьян догадался четыре дня назад, когда проезжал мимо на пролетке, — у парадного он заметил молодого парня, который о чем-то оживленно разговаривал с соседкой Кирьяна. На первый взгляд ничего необычного. Мало ли какая встреча могла произойти? Тем более что его соседка — Марфа Михайловна — женщина из словоохотливых. Не исключено, что к ней приехал кто-то из ее многочисленной родни, рассыпанной по всему Подмосковью.

Но Фартовый почувствовал, что это не так, — у парня был слишком уверенный, цепкий взгляд. У провинциалов такого не бывает, у этого человека за плечами торчит здание Лубянки.

Кирьян привык полагаться на свои инстинкты, крепко уверовав в то, что они его не подводят. И вот сейчас он спешил к дому, понимая, что и там его ждет засада.

Подобравшись поближе, он увидел, что у дома стоят двое. Видно, устав от долгого, изнурительного ожидания, они не особенно и прятались, просто стояли у противоположных концов здания, контролируя пути подхода. Их можно было принять за поджидающих подруг кавалеров. Вот только место для ожидания было выбрано какое-то на редкость глуховатое — всего-то один фонарь, да и тот расположен в пятидесяти метрах. Если он что и освещал, так только широкий пролом в деревянном заборе.

Дежурят они уже не первый день, пристально всматриваясь в каждого прохожего, и явно в удачу уже не верят. За время долгого ожидания у них успело притупиться ощущение возможной опасности, а двор, в котором они провели несколько дней, стал для них едва ли не родным.