Bücher, Bücher!

— Можешь открыть глаза, — предложил хозяин. Сам он картинно прислонился к стене и начал полировать ногти, время от времени поглядывая на гостью. Отчаяние уже с минуты на минуты должно было охватить все ее существо. А скоро она сломя голову побежит прочь из замка. Не долго ждать осталось.

Помещение было совсем темным, но Герберт предварительно зажег факелы на стенах, чтобы гостья смогла обозреть орудия пыток во всем их мрачном величии. Если дети смертных развлекались играми в полицейских и воров, то вампирская молодежь предпочитала «еретиков и инквизицию.» Впрочем, если бы инквизитор, трудившийся ad majorem Dei gloriam в каком-нибудь заштатном застенке, хотя бы краем глаза увидел сие великолепие, он тут же настрочил бы прошение о дополнительном субсидировании. Ибо открывшаяся картина впечатляла.

Сара Шагал прогулялась по комнате, подтянулась на кандалах, свисавших с потолка, заметив, что в школьном гимнастическим зале кольца и брусья тоже имелись. На дыбе ее взгляд задержался подольше, но вампир лишь разочарованно вздохнул, когда девица сказала, что на такой штуке неплохо подвешивать колбасу для копчения. Затем фроляйн направилась к колодкам и демонстративно провела пальцем по поверхности. Подмигнув, показала Герберту результат, после чего написала на пыльной древесине «Протри меня!»

— А это что за чудо-юдо? Соковыжималка? — Сара полязгала дверью Железной Девы.

— Общий принцип действия ты уловила. Но неужели тебе совсем не страшно?!

— Ну разве что немножко. — ответила Сара, рассеяно накручивая рыжий локон на щипцы для выдирания ногтей. — Как любой девушке перед свадьбой. Но если честно, я с нетерпением жду завтрашнего бала! Ведь тогда ты сделаешь меня своей и распахнешь предо мною врата бессмертия! Темный Дар освободит меня от бремени земной юдоли. Я почувствую радость в печали, погружусь в море времени, и все чудеса станут возможны… Я ничего не забыла?

«Точно отец,» — устало подумал виконт, — «Насчет радости в печали она сама могла додуматься, но врата бессмертия — это точно отец.»

— Ты хотя бы знаешь, как проходит инициация? — спросил он вслух.

— Спрашиваешь! Конечно знаю! — закивала Сара.

   Еще в детстве бабушка провела с ней семинар на тему «Введение в вампироведение.» Открывался он словами «Если ты немедленно не доешь свою кашу, за тобой придет фон Кролок…»

— Ты укусишь меня за шею и я стану одной из немертвых. Надеюсь, мое платье при этом не испортится?

Герберт припомнил красное платье, состоящее сплошь из фижм и воланов, в котором фроляйн Шагал напоминала мак-переросток.

— Нет, — честно ответствовал он, — твое платье уже ничем не испортишь.

— Ну и славно. Ах, могу только представить, что это будет за бал!! Такой восхитительный, такой романтичный!

— Романтичный? Держи карман шире! — понурился вампир. — Половина гостей до сих пор считает вальс порнографическим танцем, а менуэт они соглашаются танцевать в качестве «уступки новомодным веяниям». Хотя я танцую грациознее всех, меня загонят за клавесин. Всю ночь буду чувствовать себя Бетховеном наоборот!

— Это как?

— Это когда ты играешь, а вокруг все глухие.

— А.

— Потом гости разбредутся по зале, резаться в вист или обсуждать свежие новости — например, потопление испанской армады. А прадедушка Фердинанд будет тыкаться по углам и спрашивать, не находил ли кто его вставную челюсть…

— Ну не знаю, наверное, у нас просто разные взгляды на вещи. Как говорится, женщины с Венеры, мужчины с Марса.

— Я с Урана, — буркнул Герберт.

— В любом случае, вампиром быть гораздо лучше, чем человеком! — изрекла непоколебимая девица.

— О да? И с чего это ты взяла? Взять хотя бы тот факт, что мы не отражаемся в зеркалах. Никогда не получается ровно нанести румяна. Узнаешь, что у тебя тени размазались, лишь когда в тебя начинают тыкать пальцем! Кошмарное существование, если тебя интересует мое мнение. Сплошная неразбериха! И помимо всего прочего, мы, немертвые, не можем появляться на солнце. Я даже забыл, когда видел солнце в последний раз, да и видел ли вообще…

Сара ухмыльнулась скептически.

— А мне от солнца что за корысть? Только веснушки от него появляются. И вообще, какая мне собственно разница? Если я останусь здесь, то погибну, а если вернусь домой и выйду замуж, то все равно буду погребена заживо. Что ждет меня там? Стирка по понедельникам? Встреча пьяного мужа из кабака? Вечные мысли о том, кому из моих семи сыновей купить ботинки в первую очередь? Жить, зная, что от меня ничего не зависит, зная, что все могло быть по-другому? Что я могла стать свободной, но упустила свой шанс? Ну нет уж, премного благодарна, но нет! — гневно фыркнув, Сара уперла руки в бока. — Все равно я никогда не доедала ту противную кашу! Уж если кто-то из всей деревни и заслужил, чтобы фон Кролок явился по ее душу, так это я!!