Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

– Вот они, их здесь все знают, – Крамаренко передал Шульгину две фотографии. – При составлении досье мы использовали как наши источники, так и информацию «территориалов» и непосредственно из милиции. Так что сейчас мы о них знаем даже то, что они сами о себе не знают.

– Молодцы! Умеете, когда захотите. Докладывай!

– Что именно?

– Всё, вплоть до антропометрических данных, – недовольно поморщился полковник.

– Слушаюсь! – невольно подобрался майор. – Возглавляет расследование старший следователь по особо важным делам майор милиции Островецкий Олег Семёнович, – Крамаренко указал пальцем на одну из фотографий. – Тридцать пять лет, еврей…

– Еврей? – удивился полковник, всматриваясь в фотографию. – Совсем не похож. А как он попал в милицию? Было же указание ограничить доступ лицам этой национальности к службе в органах.

– Хм, да… Его направили по разнарядке горкома комсомола. А милицейская кадровичка не удосужилась вовремя поднять на него документы. Сами видите, у него национальность на лице не написана. Короче, она провела с ним беседу, он согласился пойти на службу в милицию. А когда оформляли документы, ей чуть плохо не стало. Попыталась дать задний ход, но не тут-то было. В парня вцепились замполит и зампоопер[8] – нынешний начальник милиции. Ещё бы: спортсмен, с высшим образованием – такие кадры на дороге не валяются. О ни-то и протолкнули его кандидатуру. А кадровичка схлопотала выговор, её потом перевели с понижением в какой-то занюханный райотдел.

– Интересно, продолжай!

– Родился в Белоруссии. Там и сейчас проживают его родители. Окончил там транспортный институт, по распределению попал сюда. Работал на железной дороге начальником участка. Ему там прочили хорошую карьеру, по отзывам, он очень толковый инженер…

– И как же он согласился из начальников в милиционеры?

– Да там какая-то мутная история произошла. Прежнего начальника, который принимал его на работу и дал ему квартиру, как-то нехорошо «ушли», а с новым у него отношения не заладились. Тот из молодых, да ранний, с мохнатой лапой в Управлении дороги. Короче, Островецкий ему едва морду не набил. Ну, это в его характере: коли шлея под хвост попадёт, не разбирает ни чинов, ни званий.

– Ничего себе еврей! Ну, продолжай!

– В органах служит с 1980 года. Начинал с опера. С 1986 года – в следствии. Три месяца назад заочно с отличием окончил высшую школу милиции, получил направление в адъюнктуру в Москву, но отказался.

– Почему!?

– Два месяца назад в автокатастрофе погибла его жена. У него на руках осталась шестилетняя дочка. Она сейчас у бабушки, в Белоруссии. О какой уж там Москве в этой ситуации могла идти речь?

– Катастрофа как-то связана с его служебной деятельностью?

– Никак не связана. Он сам контролировал расследование. Несчастный случай в чистом виде.

– Дальше!

– В 1988 году служил в Афганистане…

– В Царандое советником?[9]

– Нет, вернее, направлялся в Царандой, но в Ташкенте переиграли. Там в учебном центре он окончил ускоренный курс командиров РДГ[10] и был направлен в мотострелковый полк. Так что честно все одиннадцать месяцев отлазил по горам. Награждён орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

– Неплохо отлазил! А с чего это в Ташкенте всё переиграли?

– Ну, это как раз понятно. Отличный спортсмен. Командир внештатной группы захвата в отделе, прошёл сборы командиров разведывательно- диверсионных групп…

– Какие ещё сборы? – полковник вытаращил от удивления глаза.

– Вы у нас в округе недавно, не в курсе. В 1983 году после истории с корейским «Боингом» ведь чуть дело до войны не дошло…

– Как это не в курсе? Я, что, в это время, по-твоему, находился в безвоздушном пространстве? – сердито перебил полковник.

– Вы меня не так поняли. Вы просто можете не знать, что здесь происходило, на местном уровне.

– И что же здесь происходило?

– В МВД республики был тогда мобилизационный отдел. Там сидели два строевых полковника, дослуживали до пенсии, составляя планы призыва в армию и разные бумажки. В общем, их никто не трогал и они никого не трогали. А после «Боинга», когда стали всерьёз готовиться к какой-то открытой конфронтации с Западом, эмвэдэшное начальство выдернуло их из «норы» и наделило полномочиями. Те и решили тряхнуть стариной. Обновили мобилизационные планы, заставили составлять схемы обороны милицейских объектов, писать кипы разных бумаг – в общем, развернулись вовсю. Мне когда-то начальник милиции жаловался: мол, у всех дел невпроворот, а тут надо ещё и этими бумагами заниматься. Мы, кстати, получали копии всех этих бумаг для координации деятельности.

Полковник Шульгин с интересом слушал майора.

– Короче, согласно новым планам, местный отдел милиции должен был в случае отступления армии уходить вместе с войсками, но две группы по десять человек оставались в тылу наступающих. Командовать этими группами назначили Островецкого и Долгоногова, то есть командира внештатной группы захвата и его заместителя. А в состав групп вошли наиболее подготовленные опера и бойцы группы захвата.

– Разумно…