Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

О гибели мужа ей сообщили несколько часов назад замполит и начштаба полка. Поэтому первая волна истерики миновала Долгоногова с товарищами. Они пришли позже, когда Митрофанова уже немного успокоилась и могла более или менее внятно отвечать на вопросы. Коношонок уже дописывал четвёртую страницу, но интересного там было мало. Разве что, когда полковник уходил из дома, то при нём был дорогой кожаный кейс с какими-то бумагами, с которыми он накануне вечером работал в кабинете. Также при нём были бумажник и часы. Точную сумму денег в бумажнике она не знает, а вот часы — «командирские», да не те простые, которые можно купить в любом магазине «Военторга», а дорогие, именные — подарок её отца. Эти часы выпускались в очень ограниченном количестве как наградные для высшего командного состава. Коношонок тщательно записывал приметы вещей.

Ояр встал из кресла и прошёлся по квартире. Он уже давно не испытывал никакого стеснения при осмотре жилья людей, попавших в круг его служебных интересов. Долгоногов спокойно заглядывал в шкафчики, в чулан, в туалет, переставлял с места на место предметы. Со стороны его поведение могло показаться немного хамским и беспардонным, но он не обращал на это никакого внимания. Так было нужно для дела. Четырёхкомнатная квартира улучшенной планировки была обставлена дорогой и красивой мебелью. В салоне стоял мягкий кожаный гарнитур: диван и два кресла. На полу дорогой афганский ковёр ручной работы. Такой же — на стене. Дефицитная гэдээровская стенка, забитая хрусталём. Обеденный стол с инкрустацией. Журнальный столик в тон обеденному. Югославский спальный гарнитур. Комната дочери обставлена изготовленной на заказ рижской мебелью. Всё дорого, солидно. Новейшая аппаратура, хрустальная люстра. Но больше всего Ояра поразил антикварный письменный стол в кабинете полковника. Резные дверцы бюро, инкрустированные разными сортами дерева тумбы стола, — такой мебели Долгоногову видеть ещё не доводилось. И личная «Волга» в гараже около дома.

«Да, нехило нынче живут полковники, — подумал Ояр. — Хотя, с другой стороны, командир полка, вернулся из Афгана, тесть — опять же… А у тестя откуда такие бабки? Генеральское жалованье, конечно, не маленькое, но… Ладно, не моё это дело», — мысленно оборвал себя Ояр.

Настойчиво тренькнул дверной звонок.

— Я открою, — бросил Ояр и пошёл к входной двери. Он посмотрел в дверной глазок. На площадке стоял молодой офицер в форме капитана-танкиста. Ояр открыл дверь.

— С кем имею честь? — не пропуская капитана в квартиру, спросил он.

— А вы кто такой? — капитан попытался протиснуться внутрь.

Ояр неназойливо преградил ему путь. Поняв, что обойти препятствие не удастся, капитан сделал шаг назад.

— Заместитель начальника особого отдела танкового полка капитан Лагутовский, — несколько церемонно представился он.

— Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Долгоногов, — в тон ему ответил Ояр.

— Что здесь происходит?

— Здесь происходит допрос потерпевшей и осмотр её места жительства, с её любезного разрешения, разумеется, — учтиво сообщил Ояр.

— Я запрещаю проводить допрос! Немедленно покиньте квартиру! Все контакты с женой полковника — только в нашем присутствии!

Ояра Долгоногова очень тяжело было вывести из себя, но Лагутовскому это удалось. Взбешенный Ояр схватил капитана за отвороты кителя и прижал его к дверям соседней квартиры.

— Слышь ты, мудак! — яростно прошипел Долгоногов в лицо капитану. — Запрещать будешь своей бабушке какать на подушку! Давай, катись отсюда, иначе никогда не бывать тебе майором.

Ояр развернул капитана лицом к лестничному маршу, но толкать не стал. Он уже взял себя в руки, да и Лагутовский, напуганный вспышкой ярости этого громилы, не перечил.

— Топай, юноша, топай, — почти ласково проворковал Ояр. «Юноша» был его ровесником.

Долгоногов вернулся в квартиру.

— Мужики, вы тут закругляйтесь, а я возьму Козуба и смотаюсь в одно местечко, мысль возникла: заскочить в винно-водочный магазин, поговорить с завсегдатаями. Этот магазин открыт недавно, работает круглосуточно, он — место встречи всех окрестных «страдальцев». Может, кто-то приходил ночью за «догоном» и видел что-нибудь необычное или кого-нибудь…

— А мы как доберёмся до отдела? — спросил Венский.

— Так на общественном транспорте — не баре, чай! — насмешливо ответил Ояр и тут же устыдился своих слов. Женька ведь вместе с ним уже вторые сутки пашет.

— Ладно, — примирительно произнёс он, — я сейчас свяжусь по рации с дежуркой, чтобы прислали за вами машину.

— Я и сам могу позвонить, — возразил Женька.

— Одно дело ты, другое — я, понимать надо, юноша! — усмехнулся Ояр. «Да что ко мне это слово прилипло?» — подумал он.

— Найдите, пожалуйста, того, кто Петеньку убил, — вдруг еле слышно прошептала Татьяна, обращаясь к Ояру. В этом огромном сильном парне она инстинктивно чувствовала защитника, способного помочь ей в горе.

Ояру вдруг стало её безумно жаль. Бедняжка, она ведь ещё не до конца понимает, что стала вдовой. Она ведь ещё не видела покойника, не похоронила его. Боль уже затмила её разум, но ещё не дошла до сердца.