Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

— Привет! — воскликнул Олег. — Какими судьбами? Чай будешь? Миллер готовит, не ля-ля!

Витька покосился на Островецкого, но промолчал.

— Не откажусь, — улыбнулся Леонид. — А это к чаю, — он достал из кейса бутылку коньяка и коробку конфет.

— Что это? — вытаращился Миллер.

— Взятка, не иначе, — засмеявшись, пояснил Олег, — только не пойму — за что.

— Ну как же, — развёл руками Коношонок, — за подготовку материалов по разбою. Я же обещал.

— Так я ж ещё не закончил, — удивился Олег. — Остались ещё кое-какие хвосты: заключения экспертиз получить, устроить опознание драгоценностей матерью Сурковой. Хоть это и по убийству, но мне сподручнее — видишь, как тут всё переплелось? Так что проставляться будешь денька через два.

— Авансом! — усмехнулся Лёнька. — А что касается экспертиз, то вот они, — он вынул из кейса объёмистую пачку заключений с фототаблицами. — Я только что от Саныча, — пояснил он.

— И что там? — спросил Олег.

— Ну, если в двух словах, то на пакетиках, бирках и украшениях масса пальчиков Николишиной, Аваньяна, Путниньша и ещё одного товарища, пальцы которого обнаружены в квартире Сурковой.

— Проханова, он же Командир, он же Старшой, — резюмировал Олег.

— Совершенно верно, — подтвердил Коношонок, — но считать этот факт доказанным можно будет, когда сумеем взять этого выродка или когда придёт ответ на запрос из Министерства обороны России.

— Ты послал туда запрос? — вступил в разговор Миллер.

— Да.

— И надеешься получить ответ?

— А что мне остаётся делать? — вздохнул Леонид.

— Да всё правильно, — поддержал его Олег. — Только, думаю, мы раньше возьмём этого Командира, чем тебе придёт ответ.

— Ты думаешь, он ещё в городе?

— По нашим сведениям, да. Опера отработали вокзал, автостанцию, поезда, автобусы, дальнобойщиков. Получается, что из города он не уезжал. Скорее всего, затихарился где-то.

— Ну, тогда рано или поздно мы его возьмём, — подытожил Леонид, разливая коньяк.

— Не сомневайся! — заверил его Олег. — Слушай, а Саныч больше ничьих пальчиков не обнаружил.

— Ты имеешь в виду Москвича? — спросил Коношонок.

— Ну да, — подтвердил Островецкий.

— Нет на цацках ничего, — вздохнул Лёня. — Он их, по-видимому, совсем не касался. Чисто работает, сволочь! Я, конечно, отправлю запрос в Москву, но, сам понимаешь…

— Получается, кроме сомнительного фоторобота, составленного Тыквой, у нас на него ничего нет?

— Выходит, так, — согласился Коношонок. — Эх, если бы найти квартиру, где он проживал в городе.

— Я дал указание участковым отработать с фотороботом Москвича частный сектор, — пояснил Олег. — Но сколько это займёт времени — одному Богу известно. Ладно, мужики, давайте выпьем! — предложил он. Возражений, естественно, не последовало.

Через час слегка захмелевший Коношонок отбыл по своим делам. За окном уже стемнело. Олег растопил печку, приготовил свежий чай и вместе с Витькой уселся у открытой топки. Говорить ни о чём не хотелось. Они молча глядели на огонь, потягивая чай из кружек.

— Олег, ну откуда, откуда берутся такие, как Аваньян? — первым нарушил молчание Виктор.

— О, брат, тяжёлый вопрос, — покачал головой Островецкий. — Вот представь себе: растёт такой Альбертик — слабый, трусливый и подлый. Все об него ноги вытирают, колотят его — кто-то же ему шнобель свернул? И с женщинами, наверное, не всё в порядке было. А он хочет, чтобы его уважали, боялись. Ведёт себя вызывающе, за что постоянно получает по роже. Постепенно он начинает ластиться к сильным и измываться над слабыми. Но таких, кто слабее его, ещё поискать надо. И тут он встречает Командира. Офицер-десантник, афганец. Это уже само собой поднимает его, Аваньяна, статус. Тем более что, используя силу Командира, он уже как бы становится выше тех, кто его гнобил и унижал ранее. Он уже может вернуть им должок. Сбывается «мечта идиота»: его начинают побаиваться окружающие. И всё благодаря Командиру. Поэтому тот становится для Альбертика кумиром, почти божеством. А для бога, да ещё по пьяни, ничего не жалко, даже своей женщины, лишь бы всемогущий не покидал его. А затем наступает отрезвление, а с ним начинает душить жаба: как это кто-то поимел мою собственность, да ещё у меня на глазах, да ещё совсем не по-божески?

Выместить злобу на Командире он не может — кишка тонка. Остаётся Ирина. Вот он и лупит её за двоих. А потом, в порыве обожания, снова подкладывает её под своего кумира. И всё повторяется сначала. Да и, наверное, у него не всё в порядке было в сексуальном плане. Думаю, он получал какое-то извращённое удовольствие, наблюдая, как кто-то совокупляется с его женщиной. А когда Ирина всё-таки нашла в себе силы выгнать его, у него сорвало крышу. Как это — его рабыня, грязь земная, посмела подать голос? Это с одной стороны. А с другой: где теперь жить? Причём и ему, и Командиру? Он уже не мог расстаться с ним. Это значило опуститься вообще ниже плинтуса. Вот его и прорвало. Эх, если бы Ирина тогда написала заявление! Мы бы этого урода вместе с его покровителем живо к ногтю прижали, — вздохнул Олег.