Будь чудом. 50 уроков, которые помогут тебе сделать невозможное

Спали мы на походных раскладушках. Мы следили за тем, чтобы простыни не касались пола, и накрепко застегивали рюкзаки, чтобы внутрь не забрались тарантулы. Летучие мыши свободно порхали по комнате. Сладкий аромат манго и бананов на рынке соревновался с вонью навоза и помета кур, индюшек и свиней. Улицы были завалены мусором. Нас разбудили моторы автобусов, громогласных, как грузовики. В нескольких кварталах от нас на полную мощность играла музыка.

Всего за час пребывания в Сальвадоре мои чувства онемели. Звуки, запахи, зрелища ошеломляли.

Мы наняли переводчика и отправились искать Хосе. Эта страна – настоящий рай, состоящий из моря, песка, неба, гор, вулканов и кокосовых деревьев. С помощью местного священника мы нашли Хосе, который жил у подножия вулкана в Нехапе со своей бабушкой, Эдуардой Моралес. Это место в 50 милях езды по проселочной дороге от Сан-Сальвадора. Хосе был тихим, надломленным мальчиком, который лишился обоих родителей. Эдуарда потеряла во время войны всех родственников, кроме Хосе. Они ютились в глинобитной хижине, меньшей по площади, чем гараж на одну машину. Спали на одной кровати, низенькой, сколоченной из деревянных досок. В доме не было ни электричества, ни водопровода.

Эдуарда, убиравшая свои седые волосы в пучок, страдала от малярии, артрита и недоедания. Ее сына убили солдаты, внук потерял ногу на партизанской мине. Они с мальчиком выживали день за днем, питаясь тем, что удавалось найти или заработать. Мать бросила Хосе вскоре после его рождения. Отца застрелили солдаты, когда он работал в поле.

До встречи с Эдуардой я никогда не понимала смысла слов «блаженны нищие духом». Нищие духом блаженны не потому, что они нищие, не потому, что у них нет ничего, но потому, что они не привязаны ни к чему, кроме Бога.

Хосе Раулю Моралесу было 11 лет, а вел он себя как 60-летний. Всю жизнь он провел, уворачиваясь от армейских пуль. За все свои годы он лишь однажды жил спокойно – когда 12 недель пробыл в Огайо, где ему подбирали протез. Война была такой же частью его жизни, как сбор сахарного тростника и перемалывание кукурузных зерен в муку к ужину. За 12 лет гражданской войны в Нехапе умерли 700 детей. Во всей стране погибло более 75 тысяч, и это огромная цифра для страны с пятимиллионным населением.

Хосе по-прежнему остерегался ходить возле дороги, на которой лишился ноги. Он показал нам дерево, рядом с которым стоял в то утро в марте 1988 года. Ему было 7 лет. Партизаны обрушили линию электропередачи. Хосе наблюдал, как рабочие чинят линию, сделал один шаг назад – и услышал взрыв.

Мальчик, который был вместе с ним, побежал за бабушкой Эдуардой. Солдаты подхватили Хосе и помчались в госпиталь, располагавшийся в часе езды от деревни. Врачи ампутировали ему ногу выше колена. Из госпиталя он вышел спустя три месяца. Хосе и еще два с половиной десятка других детей самолетом переправили в Соединенные Штаты, чтобы они получили там медицинскую помощь. Он учился пользоваться протезом благодаря государственной программе под названием «Проект «Надежда»», которая с тех пор была прекращена. Ему и Эдуарде очень понравилось в Огайо. Медсестры и врачи баловали их подарками и любовью. Люди в США хотели усыновить Хосе, но это означало, что вначале Эдуарде придется отказаться от опекунства. Ни один из них этого не хотел.

Хосе называл бабушку мамой. Эдуарде было 74 года. Пока мы гуляли по полю недалеко от ее дома, она рассказывала, как война была повсюду, буквально повсюду вокруг них. Она показала место, где впервые «увидела перемирие». Но разве может перемирие быть каким-то конкретным местом?

– Это было прямо здесь, – сказала она, тыкая морщинистым пальцем в ярко-голубое небо, в котором она в тот день увидела взрывающиеся праздничные фейерверки.

Она не считает прекращение войны заслугой повстанцев или военных. Она считает это исключительной заслугой Бога.

– Это Бог дает нам мир, – говорила она. – Мы должны просить о нем.

Она никогда не переставала просить. Она молилась о мире всякий раз, как слышала поблизости выстрелы и взрывы бомб. Она молилась о нем всякий раз, как партизаны врывались к ней в дом, или когда солдаты требовали провиант. Она молилась о нем, когда Хосе прятался под кроватью или за углом дома.

Хосе Раулю Моралесу было 11 лет, а вел он себя как 60-летний. Война была такой же частью его жизни, как сбор сахарного тростника и перемалывание кукурузных зерен в муку к ужину.