Будь хорошей, девочка (СИ)

— Ты меня напугал.

Отступила, прижимая руку к груди. Никита бегло меня оглядел и, удостоверившись, что не выбил мне челюсть дверью, кивнул.

— На сегодня ты свободна. Иди домой. Устала, наверное…

Вот так сразу. Ни здрасти. Ни как смена. Ни позвонить заранее.

Да ладно, знаю, что я придираюсь. Но до зубовного скрежета надоел Кирилл. Верните Никиту!

Тот бы сказал: работай малышка. Будь хорошей девочкой и все такое.

Черт!

Просто у тебя давно не было секса, поэтому ты такая вредная.

Внутренний голос не дремал, а лучше бы заткнулся.

— Но я… все в порядке, я достою смену. Сейчас как раз охранник вызывает… Мне пора…

— Марина.

Заставил меня замереть, потому что на какую-то долю секунды мне показалось, что я услышала голос антагониста.

Обернулась, и адреналин ударил в кровь, когда поняла, что передо мной сноваон. Не равнодушный и терпеливый Кирилл, а упрямый, давящий своим авторитетом Никита.

— Иди. Домой. И к охране не вздумай идти. Ясно?

Сама не поняла, отчего стала такой смелой. Может, плохая девочка, сидевшая на привязи все это время, взбунтовалась, а может, хорошая задолбалась и перешла на темную сторону, не знаю. Так или иначе, я услышала в его словах вызов. И приняла его…

— Иначе что?

Никита шагнул ко мне и, подцепив подбородок, заглянул в глаза.

— Почему ты не можешь просто прогнуться и слушать то, что я говорю?

Ухмыльнулась и с вызовом посмотрела в карие глаза.

— Потому что… — тебе такая не нужна.

— Знаю, — он словно прочитал мои мысли и скользнул по лицу к губам. — Тогда идем.

Он даже не переоделся, подцепил мою руку и повел в зал сквозь темный коридор. Музыка долбила по ушам, а я старалась ровно ступать на шпильках, хотя ноги порядком устали. Длинные коридоры и складские помещения — все, где обычно я носа не казала, проносились мимо, и я уже начала напрягаться, куда он меня ведет, но Никита замер у лакированной двери и вдруг очень серьезно посмотрел на меня.

— Ты готова?

Нет.

— К чему?

Не спешил открывать дверь, лишь дернул меня на себя, чтобы я в который раз убедилась, что передо мной именно тот засранец, который снился мне во снах.

— К тому, чтобы стать плохой девочкой…

С этими словами он толкнул дверь, и я вошла в темное помещение.

И остолбенела…

— Никита Алексеевич, я справки у них проверил, через черный ход запустил. Пока все шло нормально, без происшествий.

Охранник, который и вызывал меня по браслету, поднялся со стула и шагнул к Никите, но я его не замечала. Подошла к огромному, во всю стену, окну и замерла.

— Сейчас схожу на обед и сменю вас.

— Не спеши.

Их разговор доносился словно из-под толщи воды, настолько я была поражена увиденным.

То, что происходило за тонкой преградой, было жутким и одновременно волнующим. Несмотря на то, что здесь была комнатная температура, меня мгновенно бросило в жар, и сейчас я ощущала, как по спине стекает тонкая струйка пота.

— Что там происходит? — от моего дыхания стекло немного запотело, настолько близко я стояла. Мне бы следовало отвернуться и не смотреть, но я как завороженная наблюдала, вслушиваясь в глухие стоны, доносящиеся сквозь перегородку.

— Это еще одна грань ночной жизни клуба «Готэм»… — Никита подошел так незаметно, что я едва уловимо вздрогнула. Аромат его геля для душа окутал меня, и я на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь близостью. — Та, о которой ты не знала.

Теперь я понимала, почему определенные дни были отмечены на календаре. Никита не говорил мне, почему так, но я и не расспрашивала. Он просто сказал, что меня это не должно волновать.

— Они нас не видят? — я и так знала ответ, но нужно было чем-то заполнить эту давящую тишину, потому что она уже начала теплым медом проникать в сознание, заставляя тело реагировать на порочную картину напротив.

— И не слышат… — Никита перешел на шепот, в котором скользнули нотки хрипотцы. Повернулась в его сторону и тут же пожалела, потому что он стоял слишком близко. Почти так же близко, как я к стеклу, и я смогла ощутить жар его тела сквозь ткань кожанки.

Нужно было срочно что-то сказать, потому что я чувствовала, как медленно, но верно тело начинает меня предавать, и дрожь нетерпения расползается по венам, толкая меня в бездну, из которой только один выход.

— Тебе страшно?

Безумно.

Потому, что я уже стою у той самой грани, перейдя которую дороги назад не будет.

— С чего ты взял?

— Ты дрожишь…

— Тут холодно, — последняя попытка удержаться провалилась. Он разгадал мою ложь, потому что я слишком быстро выпалила ответ.

Лгунья.

Он не сказал это, но карие глаза выдали то, что у него на уме. Тьма, постепенно заполняющая зрачки, затягивала, и приходилось прилагать усилие, чтобы не качнуться ему навстречу и не утонуть в этом омуте.

Резкая вибрация по руке заставила вздрогнуть, и я, радуясь, что появился шанс уйти, отступила, тяжело дыша.

— Мне пора.

Кинулась к двери, но ушей коснулось пренебрежительное «трусиха», и я замерла.

Если бы эту фразу произнес кто-то другой: прохожий на улице, мои родители или даже Ника, я бы просто рассмеялась и отмахнулась. Но слово, брошенное с нотками вызова, я проигнорировать не могла.