Будь хорошей, девочка (СИ)

— Ты подумала… — голос звучал странно, и я не спешила поднимать головы. Боялась услышать тот же ответ, что и Ника.

— Я не уверена, что беременна, да даже если так, я ни на что не претендую. И не стану просить тебя помогать или…

— Не претендуешь. Не станешь просить, — слова тревожили колючей холодностью, и кивнула, подтверждая их, но внезапно Никита поддел мой подбородок и, стиснув его чуть сильнее из-за переполнявших чувств, заставил взглянуть в карие глаза. — Никогда…

Моргнула, не понимая, как реагировать на его грубоватое прикосновение.

— …не вздумай даже допускать мысли, что я позволю тебе растить нашего ребенка в одиночку, — лёд в карих глазах мгновенно растаял, жесткие губы накрыли мои, и я вздрогнула, когда Никита сдернул меня с сиденья и усадил на колени. Дыхание обожгло губы, и я улыбнулась, услышав его шепот. — Господи, ты даже не представляешь, что со мной делаешь.

Рука опустилась на живот, и он аккуратно погладил его, невесомо касаясь кожи кончиками пальцев.

Накрыла его руку и погладила тыльную сторону, чувствуя, что голова кружится от переполнявшей сердце эйфории. Только вот её слегка разбавила горечь от мысли, что Ника сейчас в больнице.

Я нахмурилась, и Никита тут же уловил перемену моего настроения, и, коснувшись щеки, вопросительно мотнул головой.

— Надо выяснить, что с Никой, — услышав ненавистное имя, брюнет стиснул челюсть, и глаза снова затянулись льдом.

— Ты не можешь просто забыть о ней? — голос звучал натянуто, вероятно, вопрос был риторический.

— Она моя сестра. Мама с папой будут волноваться…

Плотнее закуталась в куртку, втягивая голову в плечи, под колючим взглядом карих глаз.

— Я отпущу тебя к ней при одном условии, — сердце замерло, когда в мозгу взорвалась мысль, о каком условии идет речь. Горло сдавило, а дыхание перехватило, когда Никита, пошарив во внутреннем кармане своей куртки, вынул оттуда бархатистую коробочку. Карие глаза прошибли насквозь, и безапелляционный тон лишил остатков разума. — Ты выйдешь за меня замуж.

глава 25

Малышка смотрела на меня и не дышала, да я и сам не дышал, когда понял, что вот сейчас впервые поступил правильно. Давно надо было это сделать, давно надо было забрать её себе. Чего тянул?

— Если будешь хорошей девочкой, я повторю свой вопрос в ресторане на ужине при свечах, только ответ мне нужен честный. И желательно сейчас.

— Но ты не задавал вопросов, — Марина ударила в цель, и я против воли улыбнулся, глядя в красивые глаза. Умная девочка.

— Я хочу, чтобы ты понимала, как дорога мне, — вынул кольцо из коробочки и швырнул ту на переднее. Марина проследила за ней взглядом, все еще охреневая от происходящего, и я бы, наверное, вел себя также на её месте, но не мог ничего поделать. Подцепил её руку и аккуратно надел кольцо, чувствуя как ее пальцы слегка дрожат. — Надо было раньше сказать это.

Ощутил, как пульс долбанул в мозг, и, перехватив слегка растерянный взгляд девушки, выворачивавшей мою душу наизнанку одним взмахом ресниц, произнес:

— Люблю тебя.

Марина моргнула, потом еще раз. А потом её губы дрогнули, и она сжала их, опуская голову вниз. Грудная клетка часто вздымалась, и казалось, она никак не может надышаться.

— И я люблю тебя, — полные слез глаза встретились с моими, и я понял, что пропал. Коснулся любимых губ очень нежно, чувствуя на них привкус соли. — И если бы ты решилспроситьменя, хочу ли я выйти за тебя, яответилабы да, но раз ты не спрашивал, то и…

Рассмеялся, чувствуя каждый удар сердца немного острее, чем обычно. Пульс шкалил, и я не мог надышаться этим ощущением.

В голове почему-то всплыли строчки из какого-то фильма. Не знаю, почему именно это, но я впервые подумал, что ощущения, которые пронизывают сейчас, до ужаса напоминают полет.

— А любовь тогда что такое?

— Представь: летишь с парашютом… Летишь и думаешь: "а вдруг не раскроется"… Страшно, дышать трудно, сердце между лопаток, а все равно восторг… Потом — бац! Раскрылся. И опять счастье, и сердце опять забилось. Вот пока не раскрылся — это страсть, а раскрылся — вот это любовь.

Только теперь я мог не бояться, что упаду, потому что она тоже призналась.

— Почему ты улыбаешься? — малышка доверчиво прижалась к моему плечу, и я улыбнулся, понимая, что она не видит мое лицо. Но все равно ощущает улыбку.

— Потому что ты позволила парашюту раскрыться.

Марина непонимающе моргнула и слегка нахмурилась.

— Надо было сказать, что ты под кайфом, я бы не принимала твои слова… Аааа, — ткнулся носом в её шею, и она, не выдержав щекотки, засмеялась и попыталась оттолкнуть. Не сильно, легонько, даже нежно. — Прекрати, пожалуйста.

Тон строгой училки до ужаса позабавил, и я тут же представил Марину в белой блузке и черной мини-юбке сидящей на столе.