Будь моей

— Что именно, Шерри? Что с тобой происходит?

Я раскрыла рот.

Она ждала.

Мне нужно было рассказать ей. Я вздохнула еще раз. Мелкие частички пыли, витавшие в воздухе, проникли в горло, осаждаясь на легких.

— Видишь ли, Сью, — начала я. — Нет, не представляю, как…

— А ты попробуй, — не отступала она. — Ну, в чем дело?

— Сама не знаю, — ответила я. — Кризис среднего возраста…

До меня вдруг дошло, что я размахиваю руками, как я обычно делаю на уроке, пытаясь показать, как важно то, что я в данный момент объясняю или пишу на доске. Я застыла. Сью смотрела на мою жестикуляцию недовольно и раздосадованно.

— Извини, — повторила я и положила руки на колени.

Она с каким-то хрипом втянула в себя воздух:

— Ладно, проехали. Ты вовсе не обязана посвящать меня в свои секреты. Не хочешь, не надо. Дружба не вечна.

— Да ты что! — воскликнула я, невольно прижав руки к горлу. Почему я крикнула это так громко? Неужели одна мысль о том, что узы нашей дружбы ослабли, показалась мне такой невыносимой, что я готова была заткнуть ей рот, лишь бы помешать произнести ужасные слова?

Так и есть. Она знала меня два десятилетия. Я знала ее. Эти узы обрели статус священных. Я от них не откажусь.

— Сью, я расскажу тебе правду. Но ты будешь плохо думать обо мне.

Она повернула руки ладонями вверх и сказала:

— Все-таки попробуй. — Как будто вызвала меня, чтобы получить наконец информацию, которую я собиралась ей сообщить.

— Сью, — начала я, глядя на ее открытые ладони. — Я встречалась с одним человеком. — Я подняла на нее глаза. — С мужчиной.

Сью ошарашенно смотрела на меня. Вдруг она быстро перевела взгляд, уставившись на доску объявлений, висевшую у меня за спиной. На ней ничего не было, кроме кнопок и дырок, оставленных предыдущими кнопками.

— О Боже, — выговорила она и обессилено замолчала.

Придется рассказать ей все.

Мы сидели в тишине, прерываемой лишь жужжанием флуоресцентных ламп, светивших слишком ярко. Коридор за дверью был совершенно пуст. Телефон на столе безмолвствовал, как будто вообще никогда не звонил и больше не зазвонит. Я прикусила нижнюю губу и выдавила из себя:

— Началось с этих записок…

Сью фыркнула, а я вздрогнула, будто ужаленная, выпрямилась и посмотрела на нее в ожидании объяснения. Но она лишь тряхнула головой и опустила глаза на ботинки — черные и плоские, с резиновой подошвой, больше подходящие старухе и не имевшие ничего общего с босоножками на шпильках, в которых она обычно сновала по коридорам на переменах.

— Они не от Брема, — добавила я. — Ты ведь знаешь Брема?

— Я знаю Брема, — произнесла Сью с таким сарказмом, что он еще целую минуту шипел в пустоте между нами. — Мы все знаем Брема, — добавила она на этот раз мягче.

— В общем, записки не от Брема, но я думала, что они от него, и я встретилась с ним, и… все началось.

— Вот дерьмо! Шерри, ты завела интрижку с Бремом Смитом? — У нее упала челюсть и висела с минуту. Она недоверчиво повела плечами: — Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Шерри, ты что, в самом деле…

Я не желала слушать, как она повторяет вопрос:

— Да, да! В общем, Сью, так вышло.

Она продолжала трясти головой, как мне показалось, слишком долго, словно пыталась что-то прояснить для себя, принять или категорически отвергнуть, а потом остановилась и нагнулась ко мне с широко раскрытыми глазами, будто силясь разглядеть меня сквозь туман:

— А ты не шутишь?

На этот раз я покачала головой — нет.

Она села обратно на стул и подняла глаза к потолку. Я бы последовала за ее взглядом, но и так знала, что там. Ничего там нет. Потолочное покрытие. Сероватое, невзрачное, обыкновенное.

Вместо этого я уставилась в пол.

Никто из нас не произнес ни слова, пока Сью не воскликнула:

— Черт возьми!

— Сью… — начала я, но не смогла закончить фразу, не зная, что сказать. — Сью! — повторила я, на сей раз настойчиво взывая к ней.

— Итак… — Теперь она говорила трезво, словно мы обсуждали план урока или выбор обоев. — Ты собираешься уйти от Джона?

— Нет! — воскликнула я. — Конечно нет.

— Допустим, — продолжила она. — Не сомневаюсь, что мистер автомеханик очень хорош в постели, Шерри, но ты когда-нибудь пробовала с ним побеседовать?

— Нет, — ответила я. — То есть да. Сью, я говорила с ним. Он довольно изысканный мужчина. Очень хорошо воспитан и…

Тогда она резко вскочила, явно с намерением заткнуть мне рот, — и на один безумный миг я поверила, что она меня ударит. Разумеется, она этого не сделала. Сложила руки под грудью, сцепив их так крепко, что побелела кожа. Она облизала губы, сглотнула и посмотрела на меня:

— Не думаю, что я в состоянии выслушивать подобное, Шерри. Если ты собираешься уверить меня, что влюблена в Брема Смита… Я имею в виду — я просто не в состоянии серьезно воспринимать эту чушь. Честно говоря, думаю, что тебе пора повзрослеть, Шерри. Если хочешь знать мое мнение… Так вот, это отвратительно.

Я передернулась, как если бы она все-таки ударила меня:

— Сью, прошу тебя. Мне… Мне жаль. Сью…

— Перестань талдычить одно и то же, Шерри. Ты слишком часто повторяешь «Сью». И не извиняйся передо мной. Лучше перед Джоном извинись.