Будь моей

Я перестаю улыбаться, когда замечаю внимательный взгляд Богдана. Становлюсь серьезной, отворачиваюсь к окну. Не могу быть с ним прежней. Улыбаться, чувствовать себя непринужденно и спокойно. Надеюсь, он не заметил моей смены настроения.

— Я бы хотел, чтобы ты меня не боялась.

Значит, все же обратил внимание на то, как демонстративно я отвернулась. Становится как-то не по себе. Он днем повел себя как взрослый и адекватный мужчина. Не стал сыпаться обвинениями и раздавать приказы, а я, вместо того, чтобы нормально с ним поговорить, надумываю проблемы.

— Я не боюсь, просто… непривычно. Год прошел.

— Я хочу все исправить, — поражает меня откровением.

— Что исправить?

— Все. Я должен был тебе поверить. В тот день, когда ты ушла, что не говорила с ним, я должен был поверить.

Богдан резко паркует машину на свободном месте, поворачивается ко мне. Его глаза лихорадочно блестят, мои покрылись слоем слез, которые я никак не могу скрыть. Он хочет поговорить о прошлом.

— Я не ушла, — говорю хрипло. — Ты меня выгнал.

— Я раскаиваюсь.

— Давно?

Мы буравим друг друга взглядами. Богдан с силой сжимает челюсти, я решительно жду его ответа.

Раскаивается?

Я хочу знать, как давно. Когда он понял, что я не виновата. Что не врала ему. Что сделала бы все в тот момент, что он бы ни попросил. Когда он это понял?

— Давно ты знаешь, Богдан? Давно живешь с тем, что выгнал невиновную?

— Полгода.

Шесть месяцев. Моему сыну три. Последние три моей беременности были адскими. Токсикоз вернулся снова, я не могла нормально есть, а еще жутко хотела мужского тепла, внимания, секса в конце концов. У меня был Майк. Вернее, я думала, что он у меня был. Как же оказалось — ничего подобного.

Шесть месяцев. Они были самыми трудными в моей жизни. Я едва справилась с тем, что Богдана больше нет в моей жизни, как столкнулась с тяготами беременности и материнства. Что он делал эти полгода? Почему не приехал? Ничего обо мне не узнал.

Слова застревают в горле. Вопросы сменяют друг друга, но спросить я не решаюсь. Точнее, страшно не спросить, страшно услышать ответ.

— Я виноват, что не приехал. Мне сказали, ты счастлива. У тебя есть парень, хорошая работа. Мне казалось, я буду лишним.

— Ты всегда так? Всегда бежишь, чтобы не чувствовать себя ненужным?

На этот раз я задаю ему вопросы, но на него смотреть больше не решаюсь. Просто хочу услышать ответ.

— С тобой — да.

— И что же со мной не так?

— С тобой все так. Это я не могу вести себя с тобой иначе. Не могу избавиться от мысли, что не нужен тебе, что мне ты всегда предпочитаешь другого. Так уже было.

Я киваю, прекрасно понимая, о чем он. Будучи студенткой я всегда предпочитала Богдану других. Давала ему надежду и всегда отлынивала, улыбалась и сыпала надеждами, что не в этот раз, но в следующий мы обязательно пойдем на свидание. А потом снова предпочитала кого-то другого, пока не встретила Игоря. Тогда я совсем забыла про Богдана и мы встретились после измены моего мужа. После того, как он сказал, что уходит от меня к женщине, которая ждет от него ребенка.

Я тогда не знала, кто передо мной. Богдан изменился, стал шире в плечах, выше, сильнее, он перенес какие-то операции на лице, чтобы исправить свою внешность, хотя дело было вовсе не в ней. Я обратила на него внимание, а потом предала, желая защитить. Предпочла ему другого, сделала больно так, как делала всегда. Я тогда понятия не имела, что уже отказывала ему раньше. И что он — тот самый Богдан из университета. Невзрачный, скромный, в очках на пол лица.

— Я извинилась за тот случай. И за все остальные тоже прошу прощения.

— Извиняться должен я. За то, что не приехал, как только узнал. Я думал, что не нужен тебе…

— Ты был нужен, — говорю глядя перед собой.

— Был?

— Я не знаю, Богдан. Теперь не знаю.

Глава 17

Богдан

Лера не спешит давать нам возможность сблизиться. Это, в общем-то, логично, но нихрена не радует. Я не надеялся, что она тут же бросится в мои объятия, едва узнает, что я раскаиваюсь, но ее холодность меня озадачивает. Но сына увидеть Лера разрешила. Пожала плечами и сказала, что совсем ничего не имеет против.

Мы вместе поднимаемся на лифте, заходим в квартиру, почти синхронно разуваемся. Из другой комнаты выходит няня с ребенком на руках. В этот момент я еще не понимаю, что она держит моего сына.

Женщина здоровается, качает малыша, ждет, пока мы зайдем. Лера тащит меня в ванную мыть руки, протягивает какое-то антибактериальное мыло и кивает на пиджак:

— Снимай. Этот материал слишком жесткий для его нежной кожи.

В этот момент я еще ничего не понимаю, поэтому послушно мою руки и стаскиваю с себя пиджак. Остаюсь в одной рубашке и иду за Лерой.

Она забирает ребенка из рук няни, что-то ему щебечет, целует, крепко держит и подхватывает головку. Я же перевожу взгляд от нее на няню, которая собирается домой. Не знаю, что мне делать, то ли закрывать дверь за нянькой, то ли идти у Лере с сыном.

— Закрой за Агатой, пожалуйста.