Будь моей

Он может стать отличным отцом нашему общему ребенку, а я попытаюсь быть лучшей мамой для его сына. Я знаю, что вряд ли когда-то заменю Лику, да и не собираюсь этого делать, но Ромке нужна семья. Мама, которая подарит ему ласку и любовь. Няня этого дать не может, тем более, что Богдан сам раздал такие инструкции.

Пока я провожу Роме экскурсию по дому, Богдан разговаривает с Олегом. Он, вроде как, перестал меня задевать. По крайней мере, он больше не говорит о своих надеждах на мое скорое фиаско. Он вообще меня не замечает и все наше общение сводится в пожеланию доброго утра.

— А я с тобой буду спать? — спрашивает Рома. — Алтул с тобой и я хочу.

— Артур не со мной, а в кроватке, — возражаю. — Но если ты хочешь — мы можем поставить ко мне в комнату кровать и ты будешь спать у меня.

— Хочу, — восторженно пищит Рома.

— Тогда поставим, но только пока ты болеешь, ладно? Потом придется спать в своей комнате.

— Хочу подольше болеть!

— Рома! Нельзя так… нужно скорее вылечиться. Давай так договоримся. Ты будешь спать у меня столько, сколько захочешь.

— А я? — слышу голос Богдана и вздрагиваю. — Я могу спать у тебя?

Глава 32

Кровать в мою комнату перенеслась быстро. Довольный Ромка даже спать лег пораньше. И Артур тоже улегся, хотя перед этим несколько часов веселил нас смешными рожицами и «агу-ага-агу». Мы все втроем свисали над ним и смеялись. Я почему-то думала, что он уснет нескоро, но новые лица его, видимо, вымотали. Он с удовольствием насосался молока и вырубился.

Одновременно с этим я слышу стук в дверь. Вздрагиваю и отворачиваю от кроватки сына, чтобы посмотреть на вошедшего. Дверь открывается, на пороге стоит Богдан. Смотрит на меня внимательно, затем переводит взгляд на Артура.

— Уснул?

— Да.

— Поужинаем? Доставка уже пришла.

— Заказал из ресторана?

— Да. Из итальянского. И чай приготовил. Сам.

— Чай обязательно выпью.

Есть на самом деле не хочется. Как и идти с Богданом на кухню, но он старался для меня и если я хочу наладить нормальные отношения, стоит показать, что я ценю его старания.

Ужин проходит спокойно. Я съедаю свою порцию пасты с четырьмя видами сыра и выпиваю большую кружку чая. Богдан не обманул. Готовил он его сам. Я до сих пор помню этот вкус бергамота и запах корицы. Раньше мы подолгу вот так сидели. Правда, тогда Богдан меня обнимал, а я доверчиво жалась к нему ближе. Сейчас все сильно изменилось. Мы сидим напротив друг друга. Не знаю о чем думает Богдан, а я вспоминаю наше прошлое. Время, когда нам было хорошо вместе.

Не так много времени прошло, а мне кажется, что вечность. Так давно его руки тепло меня обнимали, а я чувствовала спокойствие. Вроде бы, вот же только мы целовались на кухне, но это было не то. Совсем не то, чего я хотела. Это, скорее, отчаянная жажда быть с ним, почувствовать его, ощутить неугасший еще интерес.

Интересно, как долго мы сможем делать вид, что чужие друг другу?

Когда плотину сорвет и нас унесет течением?

— Иди ко мне, — тихо говорит Богдан.

Это оно? Первые звоночки того, что старая конструкция может просесть под напором?

— Иди, — уже настойчивее. — Один вечер ничего не изменит.

Один вечер изменит все, но я об этом, конечно же, молчу. Встаю и иду к Богдану. Сажусь на диван рядом с ним, не знаю, как себя вести. Придвинуться ближе? Обнять? Положить голову на плечо?

Богдан делает все за меня, рывком притягивает к себе и садится будто полубоком. Меня слегка приподнимает, одну ногу протягивает на диван, а вторую оставляет на полу. Я оказываюсь между его ногами, прижатой спиной к его прессу. Он обнимает меня за талию одной рукой, а другой берет мою ладонь и переплетает наши пальцы.

Он стал другим. Более решительным, уверенным в себе. Если знает, чего хочет, пусть медленно, но уверенно идет к цели. Сейчас он хочет меня и пытается этого достичь.

Прошлое медленно меня оставляет, я больше не вспоминаю. Настоящее замещает все, что между нами было.

— Где Олег? — тихо спрашиваю, чтобы не молчать.

— У себя в комнате, полагаю. Он тебе не нравится, да?

— С чего ты взял?

— Вы странно смотрите друг на друга. Так, будто что-то от меня скрываете.

— А он тебе не сказал?

— Что именно?

Тело Богдана напрягается. Едва ощутимо, но из-за близости я чувствую малейшее напряжение мышц живота, ног, рук. Я сглатываю. Говорить или нет? Не посчитает ли Олег меня стукачкой? Впрочем, какая разница, что он подумает? Он не просил меня держать наш разговор в тайне.

— Он рассказал мне о твоих отношениях с его сестрой.

— Нет никаких отношений.

— Олег так не думает.

— Он мой подчиненный.

— Он твой друг.

Я выдыхаюсь. Затем делаю судорожный вдох. Зачем я вообще начала этот разговор? Чтобы что? Убедиться, что между Богданом и сестрой Олега ничего нет? Или чтобы настроить друзей друг против друга? Годы идут, а я так и не научилась держать язык за зубами. Полезное, я бы даже сказала, ценнейшее умение, доступное не всем женщинам.

— Эльвира ничего для меня не значит, — уже спокойнее говорит Богдан.

— Теперь я хотя бы знаю, как ее зовут.