Будь моей, катастрофа!

Вадим прав, и впервые мне нечего возразить. Не мой день — это вообще мягко сказано. Он туго перебинтовывает мою ногу и рассказывает о своих юношеских травмах и богатом опыте в оказании первой помощи. Примерно через двадцать минут наш разговор прервает стук в дверь.

— Ну что, красавица, рассказывай, — передо мной стоит седовласый приятный мужчина с медицинским сундуком в руках. Вымыв руки, он приступает к осмотру.

Я легко отделалась, поскольку практически весь мой уход состоит из волшебного слова «отдых». Валерий Аркадьевич, однозначно, обрадуется моему больничному.

— Аркадьича я возьму на себя, — мягко произносит Вадим.

— Ты что, мысли читаешь? — прокручиваю мысль и вспоминаю, не сказала ли я ее вслух.

— Конечно. Ты вообще как открытая книга для меня, — смотрит вызывающе, но я вижу опасение. Как будто аккуратно идет по минному полю, провоцируя меня словами и ждет — взорвусь я или нет, выдам себя или нет.

— Ну и о чем же я сейчас думаю? — я бросаю вызов и прикусываю губу. Вечно меня за язык кто-то тянет.

— Мысли в твоей маленькой голове мечутся как сумасшедшие. Мне целого дня не хватит, но давай возьмем основные, — так спокойно и уверенно говорит.

— Ну-ка, — это не может не заинтриговать.

— Вызов врача был необходим, теперь есть гарантия, что ты отделалась «малой кровью». Твоя машина все равно не скоро тебе понадобится, но колесо уже должны заменить, — смотрит на часы. — И она вновь готова будет перевозить твою упругую задницу.

От таких хамоватых фразочек я хочу высказать свое возмущение, но Вадим опережает меня. В какие-то доли секунды его лицо оказывается напротив моего.

— И да, нахал, — победоносно шепчет в мои губы и жадно целует.

Пусть это снова будет сон! Стена, которую я построила после жестокого обмана несколько лет назад, только что дала очередную трещину. Влажный язык уверенно прокладывает путь, не давая мне ни малейшего шанса на отступление и доказывает, что происходящее — явь. Горячая ладонь Вадима нежно обхватывает мою шею. Низ живота моментально наливается сладостной тяжестью, и только поцелуй не позволяет сорваться с моих губ громкому стону.

По всему телу в безумном ужасе от происходящего суетятся мурашки. Я пытаюсь совладать с чувствами, бросить все силы и остатки разума на строительство новой оборонительной стены. Хочу оттолкнуть с криками «Иди к жене!»

Кто сказал, что в одну реку войти дважды нельзя? Вот она я! Я делаю это прямо сейчас! И не просто вхожу, я погружаюсь полностью!

— Облачко! Что же ты со мной делаешь? — его горячее дыхание обжигает меня. Возведенная стена продолжает рассыпаться на куски. Бездонные омуты пылающих страстью глаз смотрят на меня, разжигая костер очередных, но таких ложных надежд. Нельзя, нельзя, нельзя! В его жизни уже есть женщина, в его жизни есть дочь!

Собираю остатки разума, чтобы остановить это безумие, но меня опережает вибрация его телефона. Вадим какое-то время смотрит на меня так, словно у него здесь и сейчас отбирают самое вкусное мороженое на свете! Мороженое, которое он так долго хотел.

— Отвечать не будешь? — слышу свой тихий голос.

— А ты только этого и хочешь? — читает мои мысли.

Может, он не солгал и видит меня насквозь? Но где взять столько решимости, чтобы я смогла отвергнуть этого безумно красивого и властного мужчину? Один его взгляд заставляет мое сердце бешено биться.

Разрушать семью или быть очередной «шалостью» на стороне — об этом не может быть и речи!

«Слушаю… Вообще, не вовремя, Серж! Сроки столько раз обговаривались! И что он хочет?» — обрывками слышу разговор. Вадим чем-то озадачен и даже зол. Черты лица приобретают более чёткие контуры. Договорив, Вадим еще несколько минут смотрит на улицу, что-то обдумывая.

— Давай, Кристин, рассказывай. Кто за тобой присматривать будет? — голос сухой и требовательным. — Меня не будет пару недель.

— Никто, — я не понимаю смысл его слов. — Я же не сломала ногу. Что значит присматривать? Мне опилки менять не надо, я не хомяк в клетке.

Наверное, Вадим ожидал другого ответа. Наклонив голову набок, он сверлит меня взглядом.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я и этот вопрос взял на себя?

— Чего? Да что… Стоп! — его настойчивое вмешательство раздражает. — С какого хрена ты вообще лезешь в мою жизнь? Иди к своей семье и заботься о них! Неужели для тебя это нормально?

Меня накрывает от кипящего возмущения. Закрываю глаза, чтобы успокоиться. Негодование выливается за края, переполняя меня, как чашу. «И тут Остапа понесло», — кривится внутренний голос. Выдыхаю, открываю глаза, напротив меня стоит всё тот же красивый мужчина, на его лицо уже знакомая мне «улыбка» хищника.

— Тебя что, забавляет эта ситуация? — опять срываюсь. — Зачем ты вообще появился? — мой голос переходит на шёпот, я вот-вот разревусь от несправедливой жизни.

— Кристина, — холодный сухой тон меняется на нежный и тёплый. — Все, что я хочу — знать, что ты в порядке, — его рука аккуратно гладит меня по щеке. Тело предательски поддается его ласкам. Вадим указательным пальцем цепляет мой подбородок и тянет вверх. Наши глаза вновь встречаются. Его шоколадно-карие, мои — мокрые.