Будь моей няней

Из ее рассказа мы узнали, что, пропалывая клумбу, тетушка Нуттелла потеряла камешек из кольца. Маленький выпавший ятарин не представлял бы особой ценности, если бы не память: кольцо ей много лет назад подарил возлюбленный. Это было самое первое, самое чистое ее чувство.

— Так вот зачем сито! — обрадовался дядюшка Бонборино.

Снял фартук и вышел из-за стойки.

— Друзья, я вынужден вас оставить, — сказал он. — Надо помочь моей дорогой компаньонке.

— Чего это ты-то? — возмутилась тетушка Амарэтта. — Я тоже пойду.

— Мы все пойдем, — сказала девушка за соседним столиком.

И посетители кафе дружно встали и направились к выходу.

В том числе и я. Дядюшку Бонборино все-таки оставили, как выразилась тетушка Амарэтта, «на хозяйстве».

Ятарин мы отыскали, розы вернули на место и отправились назад в кафе праздновать это событие. В честь успешного завершения дела дядюшка Бонборино налил всем по рюмочке лимонного ликера, и оказалось, это то, что мне было нужно — смесь сладости, горчинки и кислинки. Отличный выбор, с которым я проведу этот вечер.

Тетушка Нуттелла поглаживала кольцо, в которое вставила ятарин, и все это всколыхнуло во мне воспоминание из детства, когда молодая пара потеряла такое же колечко с ятарином, а я нашла. Стоп!

Разве бывают такие совпадения?

Я вспомнила эту пару. И это же был… граф Мармелайд? Сколько же мне тогда было? Событие произошло как раз в то последнее лето, когда я жила дома, у моря, а потом появился герцог и забрал меня к себе. Мне было семь лет. Семнадцать лет назад, уже почти восемнадцать. А Камилле недавно исполнилось семнадцать. А граф говорил, что он сразу уговаривал жену на первого ребенка, дочь родилась в первый же год их брака. Неужели у меня кольцо его супруги?

— Красивое колечко, — подсела я к тетушке Нуттелле.

— Простенькое, — пожала плечами та. — Такие в Рамбутане на каждом шагу продают. Как защиту от темной магии. Ты, может, слышала? Они в нее верят.

— Да, у графа кухарка из Рамбутана. Она рассказывала.

— Мой Серхьо там бывал по делам, привез мне в подарок это колечко и сказал: «Твоя душа чиста как свет, на ней нет темных пятен. Ты не нуждаешься в защите от темных сил. Но все же моя душа будет спокойна, зная, что ты носишь мой амулет, который будет хранить тебя от любого зла».

Нуттелла прослезилась и схватила салфетку со стола, чтобы вытереть слезы. После этого она налила себе и мне по рюмашечке лимонного ликера, графин с которым стоял у нее на столе.

— Давай выпьем, Имма. Чтобы нам не приходилось терять любимых.

Нуттелла бросила взгляд в сторону Бонборино, который в это время задумчиво расставлял посуду.

Домой (а как еще я должна называть место, в котором живу?) я вернулась поздно, не совсем трезвая и в хорошем настроении.

Ну ладно, может быть, совсем нетрезвая. Потому что, кажется, этого порога тут не было… Или я его не помню.

Ох же ж… Больно-то как… Ладно, признаюсь, я не остановилась вовремя. И я пьяна. И мне надо как-то пробраться тихонько в комнату, чтобы меня никто не успел заметить. Лечь в кроватку…

…Да что ж такое! Почему тут кругом какие-то препятствия под ногами. Чем вообще слуги занимаются?! Надо потом высказать Ливии. Ливия… Ливия… Что-то царапнуло в мозгу, но я не могла сосредоточиться. В конце концов, это не срочно, завтра вспомню.

Тут я снова обо что-то споткнулась и налетела на что-то большое и теплое. Это что-то меня всю обхватило, и я оказалась в каком-то коконе. Мы завели собаку размером со слона?

— Доброй ночи, Имма, — послышался тихий бархатный голос. — Я вижу, вечер у вас удался.

Упс.

Глава 62 НОЧНЫЕ РАЗБОРКИ

— Вы видите, правда? А я в темноте не могу видеть. Может, тогда включим свет? — пыталась я выбраться из кольца рук графа, или где там я находилась, но в темноте было непонятно, куда двигаться дальше.

— Имма, боюсь, если вы будете так елозить, свет нам будет ни к чему, — хрипло сказал граф.

Я замерла.

— Тогда, может, отпустите меня?

— Ни в коем случае. Вы снова упадете.

— А-а… что вы вообще здесь делаете — один, в темноте, в такое время?

— Вас жду! Не мог же я лечь спать, не дождавшись свою няню.

— Я не ваша няня, а ваших дочерей. А если бы я не вернулась? Пришла бы утром?

— Значит, я прождал бы вас всю ночь до утра, жестокая Имма. От вас так вкусно пахнет… И этот запах мне ужасно напоминает знаете что?

— Что? — выдавила я, потому что вдруг почувствовала то, что не должна чувствовать.

— Лимонный ликер, Имма. Алкоголь, на который у вас якобы аллергия.

— Я вас обманула, граф. Мне просто не хотелось тогда пить.

— Ах, вот как. Маленькая лгунья, — все так же крепко прижимая меня к себе, почти прошептал граф хрипло. — И сколько всего вы от меня скрываете? Сколько тайн храните?

Руки его стали наглаживать мне плечи. И то, что я при этом чувствовала, мне совсем не нравилось. То есть наоборот, слишком нравилось. И это плохо.

— Ч-что вы делаете? — вырвался у меня невольный вздох.

Вдоль позвоночника пробежала стая непрошеных мурашек.