Будь моей (СИ)

Лина воспользовалась остановкой, чтобы попробовать вырваться, но её попытка с треском провалилась. Они уже прошли коридор и пересекали гостиную по направлению к лестнице, когда Лина поняла, что с неё хватит. Ещё немного и он просто выдернет её руку. Резко дернувшись назад, она вцепилась в его пальцы, пытаясь отодрать их от своей руки.

- Пусти же меня! Мне больно! - прокричала она ему в лицо. Дима заставил себя ослабить хватку и заговорить более-менее спокойным тоном.

- Сначала ответь: что это было в парке? - Лина молча отвернулась, не желая вообще разговаривать на эту тему. Дима, развернув к себе, схватил её и за другую руку, заставляя если не смотреть на него, то хотя бы стоять к нему лицом. - Я сейчас говорю даже не про твою рекламу моих способностей, а... Значит, я твой партнер по сексу? Не парень, не друг, не любовник, а просто партнер? - Лина продолжала молчать, и он встряхнул её за плечи. Она, наконец, подняла взгляд полный презрения и после минутного молчания заговорила.

- А что я должна была сказать? - голос полный убийственного сарказма просто ввинчивался в его мозг. - Девчонки, знакомьтесь, это Дима, мой персональный насильник. Нет-нет, вы не ослышались. И нет, я не лгу. Полиция? Не смешите меня! Вы реально думаете, они помогут? Более того это индивид совершенно искренне не понимает почему я не желаю с ним общаться...

- Прекрати! - прорычал Дима, встряхнув её. Минуту он пристально вглядывался в её глаза, после чего с усмешкой спросил. - Ты что, действительно, воспринимаешь наши отношения, как насилие? - дождавшись её уверенного кивка, он продолжил в том же насмешливом тоне. - И ты всерьез думаешь, что насильники так же заботятся о своих "жертвах", стремятся доставить им удовольствие? И что "жертвы" достигают оргазм каждый раз при "изнасиловании"? А иногда и чаще "насильников"? Как это происходит с тобой...

- Жигунов, - сказала Лина, на секунду устало прикрывая глаза. Её голос был уже спокойным, даже язвить не хотелось. - Мне без разницы "достигаю я с тобой оргазма" или нет. Мне на это просто плевать. Единственное, что имеет значение, это отсутствие выбора. Так что: да, для меня это просто насилие. И за какими бы красивыми словами ты не прятался...

- Милая, - перебивая её, протянул Дима с сарказмом и дотронулся до её щеки. - Ты просто не знаешь, что такое насилие. И...- закончить он не успел, так как услышал, как хлопнула входная дверь, а следом топот детских ног.

- Па, Ли, может, хватит ссориться... - ещё в коридоре сказала Маша. А так как перемещалась она быстро, вскоре оба увидели обиженного ребенка, который требовательно смотрел на них. - Вам давно уже надо было помириться...

- Мы не ссорились, - нетерпеливо перебила её Лина, потом с усилием улыбнулась, высвобождая руки из хватки Жигунова. - Мы просто разговаривали...

Дима все же отпустил её, понимая, что "разговор" придется отложить. И за что он только няне деньги платит? Подхватив ребенка на руки, он предложил её покупаться в бассейне, а для начала нужно переодеться. С счастливым визгом Маша соскользнула с его рук и побежала в свою комнату. Впрочем и за это время Лина успела исчезнуть из поля зрения.

Ужин проходил в тягостном молчании. Жигунов даже не пытался его разрядить. Несколько попыток Гриши и няни разрядить обстановку проваливались с треском. Маша же молча переводила взгляд с Лины на отца и обратно. А после ужина все по привычке отправились в гостиную. И хотя сегодня уже не ожидалось никаких вечерних игр или других развлечений, обычай остался. Лина лучше бы ушла отсюда, но куда идти? В спальню? Не очень хотелось. Нина Олеговна включила телевизор, чтобы хоть как-то разбавить молчание. Дима продолжил, начатое за столом возлияние. Лина даже не пыталась разобрать, что он пьет: виски или бренди, или простой закрашенный самогон, её раздражал сам факт. Впрочем, не все ли равно? Едва дождавшись половины десятого вечера, она против обыкновенного подошла к малышке.

- Пора бы уже баиньки. - с тусклой улыбкой сказала она. - Пойдем спать. Я тебе сказку почитаю.

Ребенок тут же подлетел с дивана и, схватив её за руку, ринулся к выходу. Правда с остановкой для того, чтобы поцеловать отца.