Будь моей судьбой (СИ)

— Свет, — приказала она и на столе вспыхнула одинокая лампа, освещая спящего в кресле мужчину. Нечесаные белые пряди свисали, скрывая лицо.

— Ничего себе, — пробормотала девушка, смерив взглядом длинную вереницу пустых бутылок вокруг демона.

А потом решительно направилась к окну и дернула шнур, поднимая портьеру.

Безжалостный дневной свет залил комнату, которая выглядела так, словно в ней неделю пьянствовала компания троллей. Тася растерянно обвела взглядом пустые бутылки, тарелки с остатками пищи, разбитое зеркало в углу…

Демон в кресле шевельнулся.

— Какого… — прохрипел он. И застонал. — Чтоб мне сдохнуть, моя голова!

— Такое бывает, если пьянствовать три дня без продыху, — ответила Тася.

При виде Раума в подобном состоянии воспоминания окончательно отступили. За все время, что она здесь жила, Тасе приходилось наблюдать Раума злым, веселым, довольным, милым, агрессивным, язвительным, опасным.

Но таким — раздавленным и бегущим от реальности — никогда.

Демон потянулся к графину на столе и запрокинул голову, жадно хлебая воду прямо из горла.

— Три дня? — Раум отставил пустую посудину. — Какое сегодня число?

— Семнадцатое.

Демон желчно рассмеялся.

— Не три дня, а две недели, детка. И, — он смерил налитыми кровью глазами батарею пустых бутылок. — Кажется, у меня кончилась выпивка. Надо заказать еще пару ящиков. Позови служанку!

Тася не двинулась с места.

— Раум, что происходит? Почему ты пьешь, а Дженнифер шарахается от меня и смотрит, как на предательницу? Почему по кампусу гуляют слухи, что вы расстались?

— Потому что мы расстались, — зло ответил демон. Он взял со стола бутылку из под виски, потряс и разочарованно отшвырнул. — Позови служанку, мать твою!

— Почему? — настойчиво повторила Тася.

Он язвительно рассмеялся.

— А тебе не все равно, кузина Таисия? Проваливай из моего дома! Отправляйся к своему муженьку и образцовой жизни. У меня сегодня свидание с мадам текилой, нехорошо заставлять даму ждать.

Тася покачала головой.

— Я не уйду. Тебе нужна помощь.

Она никогда не видела Раума таким. Все в облике демона даже не говорило, а безмолвно кричало, что ему плохо. Черные синяки под глазами, осунувшееся лицо и потрескавшиеся в лихорадке губы. Лощеный самоуверенный красавчик исчез, оставив вместо себя озлобленного и изможденного мужчину, который топил и не мог утопить в алкоголе свою боль.

Демон зло ощерился.

— Жалеешь, да? Знаешь, твоя жалость омерзительна на вкус. Такая — сладенькая и гаденькая, — он тяжело оперся о стол и приподнялся, исподлобья глядя на Тасю. — Убирайся из моего дома, анхелос. Я обойдусь без твоей жалости и без твоей помощи.

— Раум! — она вздохнула. — Пожалуйста, просто расскажи мне, что случилось. Я же вижу, что тебе плохо…

— Ты хочешь знать, что случилось? — его губы изогнулись в ухмылке — кривой и страшной. Ухмылке, которая почти не скрывала боли, но обещала, что все окружающие сейчас испытают не меньшую. — А случилось то, что я голоден, детка. Дико голоден. Я две недели на одной выпивке.

— Давай закажем поесть…

— Не-е-ет, — движения демона вдруг мгновенно утратили похмельную неловкость. Он выпрямился, скользнул в сторону Таси и навис над девушкой, прижимая ее к столу. От густого запаха перегара стало трудно дышать. В налитых кровью глазах светились гнев и отчаяние. То отчаяние, с которым люди творят невозможные и жуткие вещи.

Впервые с тех пор как она вошла в особняк, Тася по-настоящему испугалась… Раум не просто неадекватен, он невменяем, не видит ничего кроме собственной боли, ощущает себя загнанным в угол.

А демон, которого загнали в угол, это страшно.

— Этот голод едой не унять, сладенькая, — с угрозой протянул он. — А ты стоишь тут — такая аппетитная и излучаешь жалость, словно дразнишься. Тебе ведь не убудет, если я захочу вспомнить прошлое и немного пошалить?

Тася сжала кулаки, загоняя испуг в глубину души. Раум болен, ему плохо, ему нужна помощь. И она сможет ему помочь, если не позволит страху взять вверх.

— Ты этого не сделаешь, — спокойно сказала она.

Его глаз дернулся.

— Да ну? Ты так уверена? — он прижался теснее, заставив ее поморщиться от запаха алкоголя и несвежего тела. Замер, вглядываясь в ее лицо, а потом скривился и обмяк. — Ты права, не сделаю. Потому что это дерьмо. Все дерьмо…

Он махнул рукой и шаркая как старик вернулся в кресло.

— Раум!

— Уходи.

— Раум, ты ведь ее любишь!

Он пожал плечами.

— Люблю? Да, наверное, это так называется. Я когда-то думал, что люблю тебя, но когда ты ушла, мне было в сто раз легче. Меня тошнит от всего: девки, еда, развлечения, бизнес. Только выпивка помогает, но не надолго…

— И я уверена, что Дженнифер тоже любит тебя.

— Именно, — в его голосе зазвучала совершенно звериная дикая тоска. — Ты не представляешь как это — когда тебя любят. Чувствовать это, впитывать. Пить ее любовь, как божественный нектар…

Он потянулся к бутылке, опрокинул ее и потряс. Одинокая капля сорвалась и упала на язык. Демон отставил пустую посудину и поднял на Тасю измученный взгляд.

— Я жалок, да? Ты поэтому стоишь тут и источаешь эту приторную дрянь?

Тася покачала головой.