Будь моей ведьмой

И это было так жутко! Я видела только, как Лер ласточкой летит в стену, но не успевает даже врезаться, как чей-то кулак впечатывает его, придавая ускорение, затем рывок, и дракон падает на землю… все тот же кулак впечатывает Лера повторно! Кажется, я закричала, но прежде чем поняла это, с башни уже летел на выручку величественный Уэльринар.

Огромный черный дракон, раскинувший крылья, затмевая лунный свет… и тень, замершая Стужевым над телом поверженного Лера.

— Это моя женщина. — Тихий рык Кощея-младшего эхом разнесся по горе. — Еще раз рядом с Ритой увижу — ты труп. Понял?

Все случилось за какие-то доли секунды, словно время ускорилось на время их боя, точнее, мордобоя, замерло, пока Саша говорил, и ускорилось вновь, едва на Стужева напал Уэльринар. Ринулся сверху, выставив мощные когти.

— Нет! — Мой крик оглушил даже меня. — Уэльринар, не смей, не…

Лапы дракона схватили воздух, но в ту же секунду шея сказочного создания была сжата сверкающим ледяным змеем, и дракон рухнул на камни. Белое на черном, смотрелось некрасиво, смотрелось страшно.

— Саша… — простонала я, понимая, что просто не успею добежать до них.

Я ничего не успею сделать!

И не пришлось — змей, сдавив шею Уэльринара так, что я услышала хруст костей, бросил его и ледяной молнией метнулся ко мне. А замер уже злым, встрепанным, покрытым засосами и губной помадой Стужевым. Причем даже в свете этой сказочно-яркой луны было заметно, что помада у него везде — на рубашке, на руках, на волосах, на брюках даже. Но несмотря на обильное наличие помады, никакого наличия чувства вины тут не присутствовало.

— В общем, так, Маргош, — сурово начал Алекс, — я женщин не бью… иногда. — У меня глаза стремительно округлились. — А иногда бью! — рявкнул Стужев. — Когда достают, мля, и революционную деятельность организовывают.

— Ой, — пискнула книга, торопливо уменьшилась и полезла ко мне под шубу, приклеиваться в максимально безопасном месте…

Кто бы мне сказал, почему этим местом оказалась подмышка правая! Там что, бить не будут? Хотя да… там не будут.

Я запахнула шубу посильнее и подняла на Стужева виноватые и перепутанные глаза. А на меня смотрели сурово. Очень.

— Между прочим, сам весь зацелованный, — осторожно заметила я.

Кто-то тихо зарычал. Саша обернулся, посмотрел на поднимающегося огненного дракона, на вскочившего и встряхнувшегося черного, хмыкнул и вновь повернулся ко мне.

— Твоя книженция на меня толпу озабоченных матриархатом феминисток натравила, а те помимо бандан еще и помадами красными извазюкались, так что да, я весь зацелованный, они же умоляли их не убивать. И весь коварный план мне выдали! — Последнее на повышенных тонах.

У меня из подмышки донеслось тихое:

— Ритка, чего стоим, глазами хлопаем, целуй его, гада, пока совсем не озверел, он же нас порвет!

— Нас? — удивилась я.

— Ну не нас, а меня, — поправилась Ядвига и тут же заныла: — Ну, Ритка, спаси меня, я же редкий экземпляр, я вообще уникальна, я…

— Я тебя у Ленина в мавзолее закопаю! — прошипел мой злой Саша. — Революционерка ягушенская!

Тишина, затем торопливое:

— А я ей говорила, говорила, да, что сваливать пора в избушку, а она к драконам и к драконам, а этот, червяк чешуйчатый, на нее между прочим глаз положил, а я… А вот если бы не я, она…

Стужев молча сделал шаг, я так же молча обняла его за шею, он подхватил на руки и понес в сторону обрыва, а книжка быстренько заткнулась.

— Больше никаких драконов, — сурово сказал Саша.

Я оглянулась через его плечо на Лера — огромного, огненнокрылого, сказочно прекрасного. Помахала рукой на прощание и тихо сказала:

— Удачи.

Уэльринар кивнул, Лер продолжал стоять каменным изваянием, Саша прыгнул в пропасть!

Я не визжала, я просто прижалась к нему сильнее и даже глаза не закрывала — впервые же в пропасть падаю. И ветер в ушах, и драйв такой, но тут меланхоличное из-под шубы:

— И зачем бейсджампингом заниматься, если свеча у чешуйчатого осталась?

— За надом, — прошипел Стужев, а потом с нежностью: — Ритусь, как тебе полет?

— Здорово! — честно призналась я.

— Угу, — отозвалась книга, — а тормозить чем будем?

Мне почему-то вспомнилось, что тормозов у некоторых не имеется. А вот необходимость что-то делать явно была — даже самая бездонная пропасть имеет свойство заканчиваться! Но рывок, и мы словно зависли в воздухе, вот только Кощей тихо выругался. Я испуганно посмотрела на Сашу, тот болезненно поморщился и прошипел:

— Не рассчитал вес… книга оказалась слишком толстая.

— Это я-то?! — возмутилась Ядвига.

— Да, — прошипел Стужев, — язык у тебя… длинный и тяжелый. Все, полетели отсюда.

— Да-а-а, леталки знатные, — издевательски протянула книга. — Где взял?

Повернув голову, увидела огромные черные крылья за его спиной. Действительно огромные! И если мы сначала парили, то сейчас крылья сделали первое чуть неуверенное движение, и мы… полетели.

— Са-а-а-аш! — запаниковала я. — Ты… ты… крылья откуда?