Будь моим

— Тут, если не наебешь, не проживешь… — продолжает он грубо.

— Математические законы одинаково работают везде: и в Лондоне, и в Москве, — отвечает ему другой голос, от звуков которого мурашки бегут по моей спине. — Их не дураки придумали. Они доказаны и проверены.

Голос Градского тоже грубый. Грубый и раздраженный.

— Ты консультант? — бросает ему Рязанцев. — Вот и консультируй, а решение мы примем сами.

— Флаг в руки…

Затаившись, смотрю на дверь, которая через секунду открывается.

Они входят в кабинет друг за другом, и выражения на их лицах далеко не безмятежные. Раздраженные, как и их голоса.

Они оба в деловых костюмах, но свой пиджак Градский небрежно забросил на плечо.

Глядя на него из кресла, не двигаюсь. Те тридцать секунд, в течение которых мое присутствие остается незамеченным, не двигаюсь. До тех пор, пока Беня не издает жалобный скулеж, ковыряя лапой ковролиновую обивку на полу под столом.

— Прекрати! — шикаю на него и, отбросив со лба прядь волос, смотрю на стоящих в дверях мужчин. — Привет… — бормочу им.

— Привет, — Егор кладет руки в карманы брюк и смотрит на меня с интересом. — Рад видеть.

Теперь, когда я знаю, что у него на меня «виды», его слова звучат двусмысленно. Он всегда казался мне немного агрессивным. С учетом его габаритов это внимание ко мне задевает внутри какую-то тревожную струну, которая не дает рядом с ним расслабиться.

Перевожу глаза на Градского.

Он прищуривается, не сводя с меня пристального взгляда.

Мне хочется заявить, что я его не преследую, но при Егоре делать этого ни в коем случае не буду, поэтому прикусываю язык.

Влад даже не делает попытки со мной поздороваться, просто молча закрывает за собой дверь и засовывает руку в карман идеально сидящих серых брюк.

— Ты сегодня за главную? — интересуется Егор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, мы здесь проездом. Мы едем в клинику…

Беня копошится под столом, как крот.

— Вас подбросить? — склоняет голову набок Егор. — У меня обед простаивает.

Не думаю, что он привязан к обеду, и я не знала, что у них с Андреем какие-то общие дела.

Пройдя мимо Егора, Градский останавливается у выходящего на улицу окна и полностью выпадает из разговора, повернувшись к нам спиной.

Мне требуются усилия, чтобы не сверлить глазами его затылок. Даже если он превратится в мебель, я не забуду о том, что он здесь.

Сегодня на нас двоих явно побольше одежды, чем в последнюю встречу, но даже на расстоянии долбаных трех метров я все равно ощущаю в своем теле жар, мурашки и покалывание в кончиках пальцев.

С тех пор, как он вернулся, его так много, что у меня все шестеренки сбоят.

— У него сегодня не очень с пищеварением… — пытаюсь придумать достойную причину отшить предложение Егора.

— Обезвоживание? — предполагает он.

— Он заблюет тебе салон, — подает голос Влад, не поворачивая головы. — А блюет он по-королевски.

— Тогда я пас, — посмеивается Рязанцев.

— Может, сам хочешь нас отвезти? — выдаю с претензией Градскому.

Повернув голову, Влад смотрит на меня через плечо, и его глаза на секунду сталкиваются с моими. Мне этого достаточно, чтобы на секунду забыть, где нахожусь. Чтобы по клеткам промчался маленький пожар воспоминаний двухдневной давности.

— Нет, — тушит он этот пожар словом из трех букв.

Проглатываю царапающую горло обиду и прячу глаза от Рязанцева. Он, в отличие от Градского, пялится не отрываясь.

— Я так и думала. Джентльмены — исчезающий вид, — стараюсь звучать непринужденно.

Воздух в помещении звенит у меня в ушах и стрянет в легких.

Перевожу глаза с его затылка на дверь, потому что в кабинет входит Андрей.

— Моцарт, возьми такси. Катя, три кофе! И Олега ко мне, — на ходу разбрасывается он указаниями и направляется к своему ноутбуку.

— Я все-таки рискну, — обращается ко мне Егор. — Куда вас отвезти?

— Ты мне нужен, — говорит ему Андрей. — Останься, нужно кое-что обсудить.

Градский продолжает смотреть в пространство.

В этот момент ненавижу его сильнее, чем люблю. Он, видимо, тоже дает свое благословение Егору, ведь мне давно пора потрахаться, по его словам!

— Я позвоню, когда закончу, — говорю брату, выхватывая из сумки поводок.

Андрей рассеянно кивает в ответ и занимает свое место в кресле, которое я для него освобождаю.

Цепляю поводок к ошейнику и ухожу, не оглядываясь.

К глазам подкатывают слезы, но я глотаю их вместе со своей обидой на Влада. Он ведет себя неприветливо, отчужденно и слишком холодно. Слишком явно между нами проведена черта и горит знак «стоп», который Градский сам и вывесил.

На улице жарко.

Прячась под козырьком автобусной остановки бизнес-центра, пытаюсь вызвать такси, которое примет меня с собакой. Мне предлагают десятиминутное ожидание, и я соглашаюсь, усевшись на горячую от солнца остановочную скамейку, на которой, кроме меня, больше никого нет. Вытягиваю вперед ноги, ловя коленками радиоактивный ультрафиолет.

Беня хрипло и тяжело вздыхает, будто разделяя все мои тоскливые мысли.

— Сами справимся… — говорю ему, доставая из сумки маленькую бутылку воды.