Будь моим

Скачки сердца в груди заставляют поперхнуться. Это единственный звук, который я издаю. У нас ведь уговор, и я не должна бросаться в Градского посудой и обвинениями. Когда оборачиваюсь, стоящие в моих глазах слезы он отражает приливом жесткости во взгляде и чертах лица. Одна его рука сжимается в кулак, и он прячет ее в карман брюк.

— Ты обещал нам две недели, — напоминаю сипло и жалко. — Они еще не вышли.

— Мои планы изменились.

— Ты пришел попрощаться? — улыбаюсь. — Поцелуешь меня? Или трахнешь напоследок? Может, прямо здесь? У стены? Сзади? Мы так еще не пробовали…

Мое мнимое спокойствие трещит по швам. Осыпается, как лопнувшая маска.

Влад тоже это видит и молчит. Желваки на его щеках танцуют от напряжения. Он такой красивый и отутюженный, что мне физически больно на него смотреть.

— Не стоит, — отвечает на мои вопросы.

Его слова я принимаю почти как пощечину. Хуже всего то, что мне хочется дать пощечину ему. За то, что он может быть таким хладнокровным, а я — нет.

— Просто уйдешь? — спрашиваю его.

— Так будет лучше для нас обоих. Потом это поймешь.

Мои губы кривятся. Поджимаются. Я уже не могу контролировать свои слезы, они начинают катиться по щекам против воли.

Влад дергается, будто по инерции хочет подойти, но остается на месте, только вдыхает носом глубже, отчего линия его губ становится жестче.

— Твоя девушка против? — бросаю я.

То, как он всматривается в мое лицо, ледяным приливом страха обдает живот. Последние два дня жизни, которые я посвятила долбаному принятию ситуации, летят на помойку, ведь именно сейчас, когда он смотрит на меня ТАК, все мои страхи подтверждаются. Становятся реальными и настоящими.

— О чем ты? — чуть сощуривает он глаза.

— Я вас видела. Позавчера. Красивая… — выплевываю слова, которые жгли меня заживо все это время. — Мне тоже нравится тот немецкий ресторан.

Тишина звенит между нами только пару мгновений. Не собираясь пудрить мне мозги, Влад говорит:

— Она не имеет к нам с тобой отношения.

— Не имеет?! — взрываюсь, всплескивая рукми. — Ты трахал меня, потом ее?!

— Арина, — давит он, чуть повышая голос. — Я не трахал тебя, потом ее. Она прилетела два дня назад.

По крайней мере, теперь я знаю, где он был эти два дня. Был с ней.

— Кто она?! — Мой голос дрожит. — Почему она?! Почему не я? Что у нее есть такого, чего нет во мне?

Будь он ближе, ударила бы, но любой наш физический контакт доставит мне только боль, а образ расфуфыренной блондинки вызывает тошноту.

— Она моя жена.

Я будто получаю удар в солнечное сплетение. Сделать вдох не получается, я просто смотрю на него, широко распахнув глаза.

— Ты не женат… Ты врешь мне… — Из моего рта вылетает истерический смешок. — Ты трахался с кем попало, с тех пор как в город вернулся!

Я прижимаю руки к груди и громко истерично смеюсь.

Я ничего о нем не знаю… ничего. Я просто жила в каком-то долбаном пузыре!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И это тоже не имеет к нам никакого отношения.

Я хочу его ударить. Действительно хочу. В венах клубится злость. Толкает, заставляет сделать шаг вперед.

— И давно ты женат? — спрашиваю, подойдя ближе.

— Три года.

— Это чушь! — взвиваюсь. — Я никогда об этом не слышала.

— Об этом мало кто знает. Мы с Машей…

Меня тошнит сильнее.

Пока я не знала ее имя, образ блондинки был полумифическим, теперь я ощущаю, как она монументально вырастает между нами.

— …давно знакомы. С детства.

Пока его слова в моей голове соединяются в предложения и приобретают смысл, сердце молотит по ребрам тяжелыми толчками.

С детства…

Это финальный толчок того землетрясения, которое шатает мой мир вторые сутки. Мой мир разлетается на триллион осколков.

Не она лишняя в его жизни, а я. Я!

От этого открытия я немею.

Влад смотрит на меня тяжелым взглядом, будто требуя того, чтобы я не делала глупостей.

— Ты ее любишь? — шепчу.

Только спросив это, я заставляю его мозги затормозить, потому что он не спешит с ответом. И, судя по выражению его лица, Влад думает над моим вопросом. Всерьез думает о том, что мне ответить.

— Она мне… дорога.

— Она в курсе, как ты проводишь свободное время? — Сглатываю ком горечи в горле.

— У нас свободные отношения.

В неверии качаю головой. Мне все это снится. Просто один сплошной слишком реалистичный кошмарный сон.

— Если бы я знала, что у тебя есть жена… — последнее слово я выплевываю с особым отвращением. Я будто худшая версия себя. Злая, ядовитая, отвратительная. — То никогда бы не просила тебя стать моим.

Градский невесело усмехается, потирая ладонью подбородок.

Он ни разу не отвел взгляда от моего лица, не делает этого и сейчас, когда медленно произносит:

— Мы оба знаем, что тебя бы это не остановило, Моцарт.

Со стыдом понимаю, что он прав.

Еще неделю назад в отношении него у меня не существовало никаких принципов. Их и сейчас у меня нет. Ничего. Только ломающий кости страх его потерять.

— Она тоже спит с кем захочет? — спрашиваю его. — И тебе плевать?