Будь моим, будь другим (СИ)

«А этот тоже не прост» — покосилась в ответ, вздохнула раздраженно и уставилась в окно.

Едва мы въехали в нужный район, стало не по себе. Фонари по большей части не горят, грязно, лица мелькают хмурые, подозрительные даже, тротуары не чищены, дороги в выбоинах, ощущающихся даже под толщей снега.

— Мрак, — сформулировал в одно слово Карев, а я согласно кивнула, а потом хмыкнула:

— Хорошо, что я в чёрном и пьяная.

— Шапка есть? — спросил серьезно. Я достала ее из сумки и спрятала волосы.

Карев припарковался с торца дома, вышел, помог мне, а потом кинул на машину грустный взгляд.

— Прощаешься? — хмыкнула, а он вздохнул:

— На всякий случай. Прикипел я к ней. Я однолюб.

Я сделала вид, что не услышала и бодро зашагала ко второму подъезду. Нужная квартира была на третьем этаже, входная дверь распахнута настежь, а изнутри доносится плаксивое пение.

— Не самый плохой вариант, — пожал плечами Карев и взял меня за руку, отважно шагнув в коридор.

Настрой мы все-таки им сбили. За столом сидели две женщины и захудалый мужичок, который при виде Карева неожиданно раскланялся и задним ходом, с поклоном, удалился.

— А Танька где? — спросила я и плюхнулась на освободившийся стул.

— На морях, либо на кладбище, — осклабилась одна из женщин, а вторая пихнула ее локтем, нахмурившись:

— Чего мелешь, дура? — а потом посмотрела на нас вполне осмысленным, между прочим, взглядом и спросила: — Вам чего?

— Танька где? — спросила резко.

— Съехала, — отмахнулась первая, — не порть праздник.

— Че, реально? — скривилась я и взяла третью рюмку, выудила из-под куртки край свитера, протерла ее и бахнула на стол. Покрутила пальцем в воздухе и Карев освободил прихваченный из машины пакет от содержимого. Я налила себе в стопку, махнула ее залпом, занюхала кусочком хлеба и прохрипела: — Вот стерва.

Женщины крякнули, а я задрала голову и попросила:

— Малыш, или погуляй, а? Женские разговоры.

— Ладно, — вяло отозвался «малыш» и удалился с кухни.

— Прикиньте, — начала я, разливая на всех. — Неделю назад разговаривали, она сказала, что до сих пор тут. Ну, я в городе случайно, с мужиком своим напросилась, дай, думаю, зайду. Посидим, как раньше, бутылку купила, закуску… Вот можете объяснить, зачем скрывать?

— Бабская душа — потемки, — вздохнула первая глубокомысленно. Пожалуй, даже слишком: ещё пара минут и она в отключке.

— Этому столику больше не наливать, — хмыкнула я, глядя на неё, а она пристроила голову на руках, удобно расположившись на столе.

— Тебе чего? — вздохнула вторая, а я поняла, что она такая же пьяная, как и я.

— Убили ее. Слышала?

— Нет, — нахмурилась она, а я поморщилась:

— Жестоко.

— Мента зачем приволокла? У Семёныча чутьё.

— Одной мне сюда надо было припереться, да? — спросила, сняв шапку и размотав шарф.

— Понятно, — хмыкнула женщина. — И Танька такая же была — как кукла. Жестоко, говоришь?

— Издевались долго, — поморщилась, отвернувшись, — по-всякому.

— Не наши это, точно. У нас баб уважают. И Таньку все любили, заводная девчонка, хоть и несчастная.

— Я в курсе… Влад тот ещё мудак.

— Тоже попалась? — хмыкнула женщина, а я кивнула согласно и отвернулась. — Она фото показывала, я бы и сама повелась, будь помоложе. Но мудак, это верно подметила. Митька предлагал ей, давай съездим, только пальцем покажи, а она в слёзы: нет. Глупая… жалко девчонку.

— Я не против, — хмыкнула злобно. — Где Митьку найти?

— Этажом ниже, — пожала она плечами, — но не советую, нервный он какой-то в последнее время.

— Может, о Тане узнал? — предположила, а она пожала плечами:

— Да черт знает, но лучше не суйся. Пусть мент твой поработает. А вообще, лучше идите-ка вы оба.

— А что спортсмен ее? — спросила, проигнорировав последнее замечание.

Она вдруг присмирела, подобравшись, и уставилась за мою спину. Поворачиваться и проверять кто там совершенно не хотелось, я лишь рассчитывала, что Карев подоспеет прежде, чем мне на голову опустится что-нибудь тяжелое, но время шло, на кухоньке повисло напряжение и становилось тяжело дышать, но ничего не происходило. Когда я почти решилась, женщина отпрянула, а в мои плечи вцепились чьи-то руки. Я взвизгнула, оказавшись в воздухе, и проболтала ногами.

— Не тронь, — пригрозила вдруг женщина сурово и показала кулак.

— Не трону, — пробубнил Толя, а я обмякла, опустив голову.

Он поставил меня на пол, а я развернулась, все так же изображая смирение. Протянула к нему руки, он раздраженно выдохнул, присел и перебросил меня через плечо. Когда мы вышли в коридор, я задрала голову и увидела хмурого Карева, смотрящего на нас с руками в карманах.

— Порядок? — спросил он сквозь зубы, а я ответила тихо:

— Да, — и повесила голову.