Будь моим мужем!

Они с Эммой в течение нескольких лет были вместе. Каден верил, что у них общие цели, общие стремления, и теперь он не знал, чего ожидать.

— А как же мечта восстановить семейное ранчо?

— Это твоя мечта, Каден, — просто и откровенно призналась она, — не моя.

Слова Эммы пробуравили дыру в его сердце. Услышать такое — все равно что незаслуженно получить пощечину.

— Но мы так много об этом говорили, собирались сделать что‑то особенное, вместе.

— Знаю, — сказала Эмма и положила руку ему на плечо. От ее прикосновения Кадена бросило в дрожь. — Я должна понять, чего стою.

Неужели она не понимает, что в Голливуде она никому не нужна, а здесь, для него, она — жизнь.

— Поедем со мной.

— Я не могу.

— А я не могу остаться, — пожала плечами Эмма. — Если я не уйду сейчас, мы оба будем несчастливы…

Каден помотал головой, отгоняя неприятные воспоминания. Эмма представила это так, будто делает одолжение, что бросает его. Будто ему так будет лучше. Словно то, о чем они мечтали, ничего не стоит.

Каден в ярости хмыкнул.

В тот вечер Эмма вырвала его сердце без наркоза, и ему еще долго пришлось зализывать раны, чтобы оправиться от предательства. Он погрузился в работу и преуспел. Жизнь налаживалась, и, как только он выскажет ей все, что накипело, ему полегчает.

Каден свернул к дому Уильямсов на своем новеньком «додже рам». Первое, что бросилось в глаза, — облупившаяся краска на ограде. Надо бы прислать к Фрэнку пару рабочих, иначе после зимы древесина отсыреет, придется менять весь забор. В клумбах бурьян, вместо цветов. Ранчо в упадке и запустении с тех пор, как Эмма погналась за журавлем в небе.

Фрэнк Уильямс почти отошел от дел и не стремился восстанавливать ранчо после того, как дочь сбежала в Голливуд. Он планировал, что они с Каденом объединят хозяйства, создадут одно большое ранчо. Эмма разрушила его мечту — ее собственные мечты были важнее.

Каден ощутил угрызения совести — ему следовало чаще навещать старика, интересоваться, может ли он чем‑то помочь, — и тут же нахмурился: Эмма не пожалела отца, а теперь вернулась, да еще с ребенком.

Каден припарковался, заглушил мотор и минуту‑другую сидел в машине, смотрел на дом, где раньше проводил почти все свободное время.

Старый, но основательный особняк, выкрашенный в белый цвет с желтыми элементами отделки на фасаде. Именно так нравилось матери Эммы. На втором этаже — спальни. Он знал этот дом, как собственный. Они с Эммой начали встречаться через год после ее поступления в колледж. Друзья потешались над ним, не понимали, что он нашел в девчонке, но Кадену было все равно. Он был влюблен.

Любовь умерла вместе с ее отъездом.

И все же от одной мысли, что сейчас он войдет в дом и увидит Эмму, его охватило волнение.

Пока он сидел и размышлял, парадная дверь открылась и на улицу выбежала Грейси. Она направилась прямо к нему. Каден поспешно вышел, и она повисла у него на шее, словно в поисках защиты.

— Не могу поверить, — пробормотала она, — только вчера явилась, а ведет себя так, будто мы должны быть счастливы, что она соблаговолила вернуться.

— Смотрю, ты не очень‑то рада.

Грейси оторвала голову от груди Кадена и пристально посмотрела на него.

— Да я в бешенстве!

Грейси в свои двадцать пять была прекрасна, как весенний цветок: с короткими кудрявыми волосами и зелеными глазами на тон светлее, чем у сестры. Он всегда был для нее как старший брат. Каден хорошо ее знал и сейчас видел боль и гнев в ее глазах. Он испытывал похожие чувства.

— Гвен встретила ее сегодня утром, сказала, что Эмма приехала насовсем.

Грейси отстранилась и сделала шаг назад. Слеза покатилась по щеке.

— С какой стати ей верить, она ведь уже бросала нас.

Плохо это или нет, но Грейси озвучила то, о чем он думал буквально минуту назад.

— Отец рад, что Эмма вернулась. — Девушка сунула руки в карманы. — Сегодня он даже встал с постели.

Вот это новость. Фрэнк потерял всякий интерес к жизни спустя год после отъезда Эммы. Со временем он перестал общаться с другими людьми, замкнулся в себе, отказался выходить из дома. Старик думал, дочь узнает об этом и вернется домой. Но Эмма не вернулась, и Фрэнк впал в депрессию. Если она снова уедет, это убьет его.

— Что, если Эмма узнает? — прошептала Грейси. — Она расскажет отцу и тогда…

— Расскажи сама, — тихо сказал Каден.

Он был единственным, кому Грейси доверяла свои секреты, но по данному вопросу их мнения расходились. Каден считал, что она поступает неправильно, и не боялся сказать об этом.

— Нет, я не могу, особенно сейчас.

— Привет, Каден.

Внутри его все замерло. Эмма. Ее низкий бархатный голос, как и раньше, отзывался в каждой клетке его тела. Удивительно, после стольких лет…

Каден повернулся.

Эмма стояла на пороге.

У него перехватило дыхание.

Последний раз он видел ее по телевизору. Она снималась в забавном семейном сериале, и он не мог не признать, что у нее отлично получается. Настолько хорошо, что он посмотрел одну серию, напился и больше никогда не включал ящик. Эмма бросила его ради славы, и его разрывало на части от мысли, что она преуспела.